— Вижу, ты до баньки не дотянешь. Встать-то сможешь?
— Да, Семушка, хватит нам уже, — Агафья взяла со стола пустую бутылку и понесла ее в сени.
— Иван, а баба-то ничего, — многозначительно протянул Семен.
— Не забывай, что у нее муж за стенкой больной.
— Вот именно, больной. А она здоровая. Знаешь, как давно у меня бабы не было? Не знаешь…
— Выбрось эти мысли. Вставай! Проветрись немного.
— Ты мне не указ! Останусь с ней. Она, кстати, согласна.
— Как знаешь. Я сейчас помоюсь и пойду домой.
— А где твой дом? Это тот, картонный? В котором спать невозможно от холода? Иди.
— Ты не ведаешь, что творишь. Муж узнает — беда будет.
— А это уже не твое дело. Здесь тепло и пожрать можно.
В комнату вернулась Агафья.
— Баньку я посмотрела. Там уже тепленько, но подкинула еще дровишек.
Женщина была весела. Она улыбалась Семену.
— Иван, ты иди в баньку-то. Мыться уже можно. Пару маловато, но его долго ждать. Да и веников у меня все равно нет. Начинать уже можно, — выпроваживала его хозяйка.
— Спасибо. Я пошел.
Иван был уже у порога, когда Агафья сунула ему полотенце.
— Не смотри, что старенькое, лучшего нет, — сказала она, заметив, как Иван посмотрел на дырки.
Он молча вышел и направился в баню.
«Ох, Семен, добром это не кончится, — думал он. — А что я могу сделать? Агафья не против».
Иван с наслаждением помылся, а потом зашел в дом, чтобы забрать Семена. Но тот сладко спал на ветхом диване. Иван, поблагодарив хозяйку, направился в свое жилище.
Глава 5
Проснулся Иван под утро от громкого стука в дверь.
— Иван, открывай! — кричал Семен.
Мгновенно выбравшись из-под тулупа, он впустил приятеля.
— Что случилось? Чего орешь?
Семен ввалился в дом и растянулся сразу за порогом.
— Э, да ты все еще пьян…
— Я замерз, — заикаясь и дрожа, пробормотал Семен. Не в силах подняться, он на четвереньках пополз к своим тряпкам, которые лежали на полу, и попытался залезть под них. Через несколько минут раздался заливистый храп.
«Утеплять дом придется одному, этот сегодня не работник», — с досадой подумал Иван. Он попытался разжечь печь, но щепки отсырели и не разгорались. «Сейчас опять будет дымовая завеса. Нужно срочно что-то придумать. Утром пойду к Агафье, попрошу в долг немного денег. Куплю цемент и замажу все щели в трубе. Больше ничего придумать не могу. Не печник. Как-нибудь перезимую. А летом все сделаю по уму. Получить бы документы и устроиться на работу… А пока надо спросить у Агафьи, может, кому из соседей рабочие руки нужны», — размышлял Иван.
Он затушил тлеющие щепки, которые уже успели наполнить комнату дымом, налил в кружку холодной воды. Сделал несколько глотков, поежился и мысленно чертыхнулся: «От такого чая можно и окочуриться!». Нащупал в кармане кусочек сахара, бросил его в рот.
Иван приоткрыл дверь, чтобы вышел дым, посмотрел на спящего Семена, поправил на нем рваное одеяло.
Уже полностью рассвело. Воздух был морозным, ветер разогнал тучи, и солнце светило ярко.
Иван решил, что в деревнях люди встают рано, и зашагал к дому Агафьи. Под ногами поскрипывал выпавший за ночь снег. Когда подошел к калитке, цепная дворняга не залаяла, а завиляла хвостом: то ли узнала вчерашнего гостя, то ли почувствовала доброго человека. Иван вошел во двор, собака бросилась навстречу, и он потрепал ее по голове. Четвероногий страж дружелюбно вилял хвостом и доверчиво следовал за ним. Иван постучал в дверь.
— Кто там? — услышал он голос Агафьи.
— Иван.
Звякнула щеколда, и на пороге появилась хозяйка. На сером помятом лице отчетливо выделялись мешки под глазами. Женщина пыталась пригладить всклокоченные волосы. Чувствовалось, бурная ночь не прошла бесследно.
— Случилось что?
— Пришел поговорить.
— Говори, — неприветливо сказала она, не приглашая в дом.
— Вы тут всех знаете. Может, поблизости работа какая-то есть? Дрова поколоть или еще что-то сделать… Деньги нужны.
— Всем деньги нужны. Чем же тут поможешь? Попробуй сходить вон туда, — она махнула рукой в сторону двухэтажного деревянного дома, который стоял вдалеке от остальных, ближе к вокзалу. — Цыгане там живут богатые. Чем занимаются, не знаю, но видела, что какие-то пришлые на машинах там появляются. Здесь ведь русских семей всего несколько осталось, почти вся улица цыганская. Я с ними не общаюсь. Летом сюда обычно приезжают их кочующие соплеменники. Располагаются в яблоневом саду, поют, пляшут, гадают. Табор исчезает так же внезапно, как и появляется. А сейчас, зимой, тихо.