— Можно я произнесу тост? — спросил Игорь.
— Конечно.
— Сегодня родился ваш внук. Это знаменательное событие. Я хотел бы назвать его своим сыном. Будет ли так? Это зависит от Анечки. Думаю, я мог бы заменить Лешу и стать хорошим отцом и зятем. Извините, может показаться, что я тороплю события, но ведь вы понимаете, что у ребенка должен быть отец с рождения. Я сделал Анне предложение, она его пока не приняла. Надеюсь на ваше понимание, на помощь. Вы сможете убедить ее?
— Игорь, ты прекрасный человек, мы знаем. Все, что от нас зависит, мы сделаем, — посмотрев на мужа, сказала Светлана Михайловна. — Но Анечка должна принять решение сама.
— Да, ты права, — поддержал жену Василий Иванович. — Игорь, не торопись. Сейчас главное, чтобы Сашенька и Анечка были здоровы.
— Конечно. Я понимаю. Но вы должны знать: я люблю вашу дочь. Поднимем бокалы.
Мужчины выпили до дна, Светлана Михайловна сделала несколько глотков. Было заметно, что ее встревожили слова мужчины. Дочь неоднократно говорила, что не любит его. А Игорь, судя по всему, предпримет все, чтобы добиться расположения Анны. Он позиционирует себя лучшим другом семьи, а сейчас откровенно пользуется ситуацией. Но Анна не готова выйти замуж. Ведь до сих пор не известно, что произошло с Лешей.
— Вася, — обратилась Светлана Михайловна к мужу, — я вот о чем думаю: мы ведь совсем не подготовились к рождению внука. У нас и кроватки нет.
— Вы не беспокойтесь, я завтра же займусь этими вопросами, — Игорь заявил о готовности взять на себя обязанности отца.
Василий Иванович, немного захмелев, сказал:
— Вот видишь, Светочка, наш будущий зять уже вступает в свои права!
— Не говори ерунды. Мы сами все купим, — строго сказала Светлана Михайловна. — Я лучше знаю вкус и желания дочери. Ей ведь может и не понравиться выбор Игоря.
— Хорошо, Светлана Михайловна, давайте вместе с вами поедем выбирать.
— Посмотрим. Утро вечера мудренее. Пойду я прилягу. Устала, переволновалась. Надо отдохнуть.
— Иди, Светочка, иди, а мы тут с Игорем еще потолкуем.
Глава 9
Баро мерил шагами просторную гостиную своего дома. Он нервничал. Напротив сидели его дочь Лулуди и жена.
— Ты только посмотри на нее, Лачи, — он с возмущением ткнул указательным пальцем в сторону дочери. — Ее, оказывается, не интересуют наши законы и обычаи! Они с давних времен заведены предками, и всеми нашими родичами соблюдаются. Совсем от рук отбилась! Где это видано, чтобы в цыганской семье… Скажи мне!
Дочь угрюмо молчала. Жена смотрела то на одного, то на другого, но не произносила ни слова. Она боялась перечить мужу.
— Ты была еще ребенком, когда мы договорились, что выйдешь замуж за Данко. Где монета, которую тогда надел тебе на шею будущий свекор? Ну-ка покажи! Ты должна носить ее как медальон.
— Вот она, вот! — раздраженно выкрикнула Лулу. — Никуда не делась! — Она вытянула из-под кофточки медальон, насколько это позволила золотая цепочка, и показала отцу. — Не нравится мне Данко!
— Дочка, ты как разговариваешь с отцом? Это же наши обычаи! Мы давно договорились, сосватали тебя и не можем отказаться. Это позор!
— Ты с кем-то спуталась, негодница? Говори! Или мать твою накажу, что плохо следила за тобой… Ходите вместе, гадаете вроде. А на самом деле ты по сторонам глазеешь, на мужиков заглядываешься… Да?
— Не смотрю никуда, и никого у меня нет. Но я не люблю Данко, — твердила дочь.
— Полюбишь как миленькая! Я не собираюсь идти дом на дом. Они ведь не простят такого унижения. Выйдешь замуж за Данко и точка! Завтра приедут твои братья, они с тобой разберутся.
Разгневанный Баро резко встал и вышел из дома. Его раздражала непокорность дочери. С Тагаром, отцом Данко, его связывают давняя дружба и финансовые дела. Когда-то Тагар был влюблен в его сестру Мирелу.
— Что ж ты такая упрямая? — в это время укоризненно говорила девушке мать. — Данко красивый, из хорошей богатой семьи.
— Мама, сердцу не прикажешь…
— Не спорь с отцом! Ты еще молода, ничего не понимаешь. Ему виднее, за кого тебя выдавать замуж. Потом спасибо скажешь. Давай-ка в доме приберем.
Они занялись каждая своим делом. Лулу включила пылесос, а мать по крытой галерее отправилась на кухню.
Чтобы угодить мужу, Лачи всегда должна была полностью поддерживать его решения (или хотя бы делать вид). Это спасало ее от нагоняев, а иногда и от рукоприкладства.
Лулуди, которую с детства все называли Лулу, к восемнадцати годам приобрела репутацию своенравного и беспечного создания. Она была строптива и крайне упряма. От отца унаследовала горячий вспыльчивый нрав, а от матери — яркую внешность, но, к сожалению, не ее покладистость и умение сглаживать острые углы.