В этот день Лулу было совсем не до мыслей о замужестве. Ее душа рвалась и металась. Закончив пылесосить в комнатах, она накинула шаль на плечи и вышла из дома. От снега все вокруг было белым-бело. Он лежал шапками на крышах домов, на деревьях. Только дорожки были тщательно почищены. Лулу посмотрела по сторонам. Отца нигде не было видно. Она прошла через двор, заглянула в конюшню. Отца не было и здесь. Посмотрела на пристройку, где жил Иван, и решила заглянуть к нему. Но у порога остановилась, задумалась и еще раз оглянулась. Убедившись, что ее никто не видит, постучала. Иван сразу открыл.
— Я могу войти? — спросила девушка.
— Входи.
Лулу закрыла за собой дверь.
— Тебе что-то надо?
— Нет. Мне просто грустно.
— Я могу чем-то помочь?
— Не знаю.
Лулу села на табурет и, осмотрев маленькую комнатку, остановила взгляд на кровати, где спал Иван.
— А почему у тебя нет подушки? — спросила она.
— Не дали, — пожал плечами мужчина.
— На чердаке я видела старую подушку. Принесу тебе.
— Не нужно, обойдусь. Я уже привык подкладывать телогрейку.
Девушка вела себя так, как будто и не было их первой встречи в конюшне.
— А ты кто? — спросила она, глядя ему в глаза.
— Не знаю. Ничего не помню.
— Давай я тебе погадаю.
— Я не верю гаданиям.
— И все же дай мне свою руку.
Иван протянул ей руку, повернув ладонью вверх.
— Вижу отчетливо, что ты состоятельный человек. Даже богатый.
Иван засмеялся:
— Да уж, такой богатый, что конюшню чищу.
— А ты не смейся. Погоди, я на картах посмотрю.
Она отпустила его руку, достала из кармана юбки карты и села ближе к столу.
— Садись рядом и слушай. Дела твои плохи. Видишь, сколько сразу выпало пик? Шестерка, семерка, девятка, десятка. Ты был на грани жизни и смерти. Но все это в прошлом. Вижу женщину. Она мечется между двух мужчин. Вижу ребенка. Ты женат?
— Не знаю.
— Тебя ждет дорога длинная и дальняя. Ты все время играешь со смертью. Но жить будешь долго. Любовь у тебя будет к женщине, но с ней ты не останешься. Все, дальше не буду гадать.
Лулу насупилась, собрала карты, сунула колоду в карман юбки и пристально посмотрела на Ивана.
— Ты очень красив, — она опустила длинные ресницы, отвела взгляд. И, решительно встав, сказала: — Я пошла.
Иван смотрел на ее роскошные черные локоны, яркую пышную юбку и думал, что она не такая, как все цыганки. Лулу остановилась, взялась за ручку двери и плавно повернулась.
— Подойди ко мне, — произнесла она чарующим голосом.
Иван повиновался. Лулу поднялась на цыпочки и слегка прикоснулась губами к его губам. Через секунду, он и опомниться не успел, дверь за девушкой уже захлопнулась. Иван, оставшись один, был в недоумении: «Что это было? Наваждение какое-то…»
Он отошел от двери, сел на табурет, провел ладонью по губам, будто хотел снова почувствовать тепло ее юных уст. Через минуту встал и открыл дверь. Морозный воздух приятно бодрил. Сверкающий на ярком солнце снег слепил глаза, заставлял щуриться. В душе Ивана, казалось, звучала музыка. Он решил пройтись по двору. Изредка поднимал голову, чтобы взглянуть на окна. Было тихо, словно в доме никого нет.
«Что происходит? — подумал Иван. — Я вижу ее всего второй раз. Милая девушка решилась на поцелуй… Я когда-то уже испытывал нечто похожее. Но с кем?»
Через некоторое время ощущение эйфории прошло. Мужчина словно избавился от колдовских чар и почувствовал, что продрог. Увидел, что стоит в одном пиджаке, ходит по снегу в тапках на босу ногу… Он быстро вернулся в свою комнату. Растирая озябшие руки, надел телогрейку.
Иван не очень любил время, когда был свободен. Мысли одолевали его, а отсутствие ответов на вопросы заводило в тупик. Единственной радостью стали жеребцы, которые уже привыкли к нему и всегда ждали его появления. Иван это чувствовал. Когда начинал их чистить, гладить по гривам, они будто бы кланялись, благодарили. Вот и в этот раз, чтобы скоротать время, мужчина пошел к ним. На стене конюшни висел кнут. Иван взял его и начал разглядывать.
Кнут был изготовлен особым способом. На полуметровом деревянном кнутовище закреплено двадцать четыре переплетающихся кожаных ремешка разной длины. Постоянно носить его имел право не каждый цыган, а только знатный рома или завзятый лошадник, кузнец. Украшения на кнутовище и длина кнута считались признаком богатства, принадлежности к определенному сословию.