Изображения людей-грибов на Чукотке и в Центральной Америке удивительно похожи и относятся примерно к тому же периоду времени. Это верное доказательство того, что между ними… нет никакого прямого родства! Ни древние предки чукчей не плавали к индейцам майя, ни индейцы майя не совершали плаваний к полуострову Чукотка. Точно так же и лингвисты и топонимисты, изучающие географические названия, говорят: если два названия, разделенные сотнями, а то и тысячами километров, совпадают, то это верный признак того, что сходство здесь внешнее, случайное. В Белое море впадает река Умба и точно такое название Умба — имеет река, текущая в Центральной Африке. Древнее родство? Ничего подобного, — если оно древнее, то названия не могли совпасть полностью, должны были произойти определенные фонетические изменения. Например, слова Липецк и Лейпциг — родственны, ибо на территории Германии когда-то жили славяне. Они-то и дали название селению возле липовой рощи — Липск — в Германии (это зафиксировано документом, относящимся к 920 году), точно так же, как и село Липовка, по одноименной речке. Славянский Липск стал немецким Лейпцигом, воронежское село превратилось в областной центр. Названия, не совсем похожие, но родственные сохранили древний славянский корень «липа»…
Древние арьи, о которых повествуют такие памятники, как «Авеста» и «Ригведа», воспевают священный напиток «хаому», или «сому». Его ставят чуть ли не выше богов, рая и т. д. Кропотливый анализ, проведенный лингвистами, историками религии и знатоками растений, позволил определить, что божественный напиток хаома, или сома, был… обыкновенным мухомором, вызывающим галлюцинации. Есть теория о том, что опьянение мухомором, ставшим священным напитком у кочевников-арьев, имеет лесные, уральские корни и восходит ко временам, давностью в четыре — пять тысячелетий, когда предки арьев жили в тесном контакте с охотниками лесной полосы Евразии. Но никто всерьез не пробует доказать родство кочевников-арьев, вторгшихся в Иран и Индостан в середине второго тысячелетия до нашей эры, и чукотских оленеводов, опьянявшихся в ритуальных целях мухоморами. Хотя между видениями, возникавшими после принятия священной сомы у арья, и галлюцинациями, которые появились у чукотского оленевода после употребления мухомора, можно проводить вполне научные и обоснованные параллели. Но сходство будет лишь в особенностях воздействия биостимулятора на психику человека, а не в древнем родстве арьев и чукчей.
Вполне приемлема такая модель: в глубочайшей древности, начав осваивать леса Евразии, люди ознакомились с галлюцинатогенными свойствами мухомора. Это знание, с одной стороны, передалось кочевникам-арьям, которые поздней вторглись в Иран и Индию, а с другой — древним сибирским народам, например юкагирам или другим «палеоазиатам». Эта традиция была привнесена на «край Ойкумены», и ее наследниками стали чукчи, а также и дальше на восток, в Новый Свет. Там она дала традицию ритуального опьянения у древних майя и других народов Центральной Америки. (Добавим в скобках, что изучение ритуалов майя, ацтеков и др. позволило ученым открыть такой наркотик, как ЛСД, родной брат белены и других «ведьминых варев» средневековой Европы).
Мы нарочно подробно остановились на «проблеме мухомора», чтобы показать, как сложны, опосредованны, нелинейны связи, которые протягиваются между Старым и Новым Светом. Сходство цикла мифов о Вороне между двумя континентами несомненно. Несомненны и его древние корни. Но где их искать? Среди камчадалов? Чукчей? Юкагиров? Тлинкитов? Хайда? Эскимосов и алеутов? Одни исследователи решительно отвергают исконность фольклорных мотивов «вороньего цикла» у эскимосов. А наш крупнейший специалист по языкам народов Северо-Востока Г. А. Меновщиков считает, что «фольклор каждой из контактирующих народностей в разное время взаимодействовал с фольклором других родственных или не родственных по языку соседних народностей. Так, азиатские эскимосы до 30-х годов текущего столетия, кроме чукчей, имели постоянные связи с аляскинскими эскимосами, а последние, в свою очередь, — с канадскими эскимосами и северными индейцами; чукчи общались кроме эскимосов и коряков с кереками, юкагирами, якутами, частично с эвенами; коряки кроме чукчей и ительменов — с кереками, эвенами; ительмены кроме коряков со стороны моря могли общаться с островными народностями — айнами и т. д. Исторически не засвидетельствованы контакты крайних звеньев цепи эскимосов и ительменов, однако взаимодействие устного творчества их опосредствованно осуществлялось через чукотско-корякский массив».