Даша подошла к окну, навалилась грудью на подоконник и долго смотрела вдаль, где темнел лес.
Сумерки медленно сгущались. Уже стушевалась лиловая полоса леса. Даша продрогла от вечерней прохлады, струившейся в раскрытое окно. На улице зажглись фонари. И в этот момент на противоположной стороне улицы против своего дома Даша увидела Брускова. Он стоял у фанерного столба и смотрел на нее. Значит, он все время был тут, а она не замечала его. Поеживаясь от прохлады, закрыла окно и задернула его занавеской.
БУДНИ
Перед окончанием второй смены Дашу вызвали в литейный цех, где произошла авария. Схватив походную аптечку, Даша поспешила туда.
Когда она добралась к месту аварии, возле вагранки суетились рабочие и инженеры, директор. В шести шагах от вагранки краснел и чадно дымил пролитый на землю расплавленный чугун. На огромном крюке мостового крана висела бадья - с одного конца у нее была оторвана дужка.
- Доктор, сюда! - услышала Даша.
На опоке сидел молодой литейщик, держась за босую ногу, левая штанина поднята до колена. Лицо парня искажено гримасой боли.
Даша присела перед ним на корточки.
- Немножко покалечило, доктор. - У парня была обожжена ступня и колено.
- Ой, как же это вы?! - спросила Даша, рассматривая обожженную ногу. Быстро раскрыла аптечку.
- Бадья подкачала… Я вчера еще говорил мастеру, что ее надо заменить… - сказал парень, скрывая от врача, что ему очень больно.
- Придется вас положить в больницу.
- Зачем в больницу?…
- Вам нужно стационарное лечение.
- Заживет.
Второму рабочему обожгло руку. Даша оказала и ему первую медицинскую помощь.
Директор выговаривал начальнику цеха Брускову.
- Безобразие! Ни в одном цехе нет столько аварий, как у вас. Вы что, хотите, чтобы нас с вами отдали под суд?
- Геннадий Трофимович, я ведь сколько раз говорил вам, писал докладные… - пытался возразить Брусков.
- Вы бы получше смотрели за оборудованием. Чтобы отремонтировать неисправную бадью, не нужно писать докладных. Халатность. Да, халатность! Попрошу написать объяснение.
Даша заметила, что Брусков среди инженеров выделяется опрятностью: на нем синяя, хорошо сшитая куртка, тщательно выутюженные брюки, аккуратно завязанный галстук.
- Даша! - услышала она голос Николая. - Здравствуйте, Дарья Алексеевна. - Он крепко пожал ее руку. - Ну, что с пострадавшими? Опасны ожоги?
- Как это могло случиться? - спросила она, глядя ему в глаза.
- Не соблюдают инструкций, наплевательски смотрят на технику безопасности.
- Могли быть жертвы.
- Брусков спас литейщику жизнь, когда тот упал и литье хлынуло из бадьи.
Брусков, суровый и расстроенный, стоял в стороне с мастером цеха, часто поглядывая на Дашу, вот он кивнул ей головой. Она ответила ему таким же легким кивком головы. Николай посмотрел на Брускова.
- Вы с ним знакомы?
- Знакома.
Помолчали. Даша сделала движение, чтобы отойти от Николая.
- Помните, как мы строили этот цех?
- Помню. - Глаза ее стали задумчивыми. Ей показалось, что Николай был все тем же веселым и ласковым и что между ними ничего особенного не произошло.
- Я часто вспоминал то время, - проговорил Николай.
Даша с чуть заметной усмешкой посмотрела на него.
- Значит, вы недовольны настоящим, что заглядываете в прошлое?
Он передернул плечами.
- Как вам сказать. Возможно. Прошлое всегда обволакивается дымкой романтики.
Даша посмотрела на Брускова, который то и дело подносил ко рту папиросу.
- Не всегда. Вернее, не у каждого, - сказала она.
- Хотите посмотреть наш завод? Я могу показать вам цехи, - предложил Николай.
Даша обрадовалась поводу побыть с ним, поговорить. Сейчас он был не таким, каким она встретила его у Тороповых. Но в душе вдруг пробудились старые обиды и горечь. Она вспомнила портрет на его письменном столе.
- Благодарю. Меня ждут, - сказала она равнодушно и заторопилась, напустив на лицо маску притворного равнодушия.
- Жаль. Тогда в другой раз.
- Всего хорошего. - Даша направилась к выходу из цеха, чувствуя на себе взгляд Брускова. Николай шел рядом с нею.
- Да, все течет, все изменяется. Вот и мы с вами после долгих лет встретились чужими, - проговорил Николай.
- Кто же виноват в этом? - спросила Даша, отчужденно глядя на него.
- Не знаю, Дарья Алексеевна. Вам это лучше знать.
- Почему мне? - Лицо ее слегка побледнело. Николая позвали в цех. Он протянул руку Даше, она, как бы не заметив этого, быстро пошла к амбулатории. Из головы не выходил разговор с Николаем. Неужели притворяется, делает вид, что ничего не знает?
По пути к детскому саду Даша решила зайти на квартиру формовщика, проверить его жилищные условия. У рабочего туберкулез легких, он жаловался, что у него тесная и сырая квартира. Надо обратиться в завком и дирекцию, чтобы ему дали квартиру в новом доме, - думала Даша.
И снова мысли невольно возвращались к Николаю. Почему она последнее время так много думает о нем?
Что тут: старая любовь или уязвленное самолюбие?
Вдруг кто-то легонько взял Дашу за локоть. Она вздрогнула от неожиданности. «Николай!» - мелькнула радостная догадка, и сердце забилось часто-часто. Обернулась. Надя Торопова.
- Здравствуйте, Даша! Я напугала вас?
Они пошли рядом. Даша заметила, что Надя сегодня в приподнятом настроении, глаза ее лучились радостью.
- У нас сегодня семейный праздник, - призналась она.
- Это видно по вашему лицу.
- Вышла книга моего мужа. По этому случаи решили устроить семейную вечеринку. Хочу пригласить вас. Только не вздумайте отказываться, - улыбаясь, предупредила Надя.
- Спасибо, Надежда Владимировна. Но сегодня не могу, - сухо ответила Даша. Она вспомнила проведенный у Тороповых вечер, когда те отмечали день рождения Николая.
- Вы обидите нас.
- Передайте мужу мое поздравление, а Ефросинье Петровне и Ивану Даниловичу привет.
- Нет, вы обязательно приходите к шести часам. Даша отказалась от приглашения.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ГРУСТНО ЗАКОНЧИЛОСЬ ВЕСЕЛЬЕ
У каждого человека в жизни есть особо радостные, незабываемые дни. Василий Торопов не обижался на свою судьбу, она была к нему благосклонна. Тот день, когда он взял в руки свою книгу, изданную в Москве, казался ему самым счастливым в его жизни.
Николай назвал его везучим человеком. Да, Василию везло в жизни. Одним победа дается ценой больших усилий, - он же шел по жизни легко, наслаждаясь ее благами.
Надя со стороны наблюдала за ним, как он радовался выходу книги, и невольно думала: не зазнался бы, не возомнил бы из себя бог знает что. Ведь к его книге опытный редактор приложил свою руку. И откуда в Василии вдруг эта гордость в походке, в каждом движении, самоуверенность в голосе? Все это тревожило ее.
В семье решили отметить знаменательное событие.
На званый обед по поводу выхода книги Василий пригласил Николая, директора завода с женой, Ломакиных, Брускова, Тараненко и еще трех конструкторов. Горенка была тесна для приглашенных, и Василий не знал, как он сможет разместить всех.
Перед тем, как собраться гостям, он еще раз осмотрел накрытый стол. Все выглядело празднично и торжественно. Осмотрел комнату и недовольно поморщился, словно первый раз заметил низкий, чуть провисший потолок, три небольших окна.