А врагов всё прибавляется.
Устали богатыри мечами рубить,
Устали богатыри врагов крушить.
И не могут они врага одолеть.
Да и сами уже пиками исколоты,
Да и сами уже мечами изранены.
И течёт из тех ран богатырских,
Кровь великая, кровь праведная,
За свою землю проливаемая.
И вот, когда сил почти не осталося,
А ран у богатырей поприбавилося,
Говорят они мужичку-простачку:
Так пойди, мужичёк-простачёк,
Пойди в ту деревню Малую Крюковку,
Разбуди старшего богатыря святорусского.
Скажи, что мы в битве изнемогаем,
Скажи, что мы силы теряем,
А врагов наших не убавляется,
А врагов наших всё прибавляется.
Пошёл мужичёк-простачёк в деревню,
Стал будить он Скудельника, приговаривать:
Ой, проснись ты Скудельник, просыпайся,
В доспехи боевые одевайся.
Два твоих брата, брата названных,
Ни по крови брата – по призванию,
По призванию, да единомыслию,
В поле широком сражаются,
Кровью своей умываются,
Но не могут одолеть силы тёмной,
Силы хитрой, силы обманчивой.
Сила эта лукавством в деревню вошла,
Сила эта людям урон нанесла.
Мужички свои поля не пашут,
Мужички свои поля не сеют,
Нивы все травой заросли,
А скотину они всю повывели,
Детушки воспитываются не по правде и совести,
А воспитываются по силе и бойкости.
А ты встань, русский богатырь,
Защити свою сторонушку…
Только не хочет Скудельник вставать,
Не хочет Скудельник доспехи одевать.
Во второй раз просит мужичёк-простачёк:
А ты встань-повстань, великий богатырь,
Защити дубравы дремучие,
А в дубравах дубы могучие…
– А на то Дубравник есть, – отвечает богатырь.
– А защити луга с полями, – просит мужичёк
И слышит в ответ:
– А на то Соломенщик есть.
В третий раз обращается мужичёк-простачёк:
– А пойди, богатырь, защити правду русскую,
На чём свет стоит, на чём мир держится!
Тут Скудельник просыпается,
Тут Скудельник поднимается.
Повернулся Скудельник – простенок упал,
Опёрся Скудельник – печь развалилась,
А вышел в дверь Скудельник,
Так косяки на плечах вынес.
А у Скудельника кудри буйные,
А у Скудельника мышцы крепкие
И сам Скудельник – есть сама земля,
Земля русская, богом даденная.
И вступил в битву Скудельник,
В битву трудную, в битву жаркую.
А как увидели Дубравник и Соломенщик,
Что им подмога пришла,
Так и силы у них прибавились,
Так храбрость их приумножилась.
И вот дрогнули полки грантформерские,
А за ними и полки батуганские.
Видит это самый главный батуган,
Берёт он в руки огнемёт многоструйный,
Многоструйный огнемёт, современнейший,
Да и начал богатырей огнём палить.
Вот он Соломенщика подпалил,
А вот и Дубравника дымом объял.
Говорит богатырям Скудельник таковы слова:
– А вы, братья мои, славные богатыри,
Встаньте сзади меня, чтоб вас огонь не брал,
Прикройте мне спину от ворогов.
От ворогов супротивников.
А побью я главного батугана,
А в батугане этом изначальное зло.
А потому в нём силы неистребимые,
Силы чёрные и неправедные.
Этого батугана палица не берёт?
Этого батугана меч не сечёт?
Одним мечём его не побити,
Одним копьём его не сокрушити.
А побьём его не одним мечём,
А побьём его и православным крестом.
А без божьей помощи нам не справиться,
И врагов Руси не рассеяти,
И деревень наших не освободити.
А попрошу я Богородицу – заступницу,
О деле праведном, освободительном.
И стал себя богатырь крестом осенять,
И стал он мечём помахивать,
Стал он Бога и Богородицу просить,
Чтоб главного батугана поразить.
А как стал Скудельник крест класть –
Исказилось лицо главного батугана,
Пуще прежнего он стал огнём палить.
А не берёт глиняного богатыря огонь,
Он от этого огня, огня огнемётного,
Да становится крепче крепкого.
Тут взмахнул мечём Скудельник-богатырь,
От взмаха того ветер поднялся,
От взмаха того свист раздался,
К сырой земле дубы наклонились,
Воды в реках остановились.
И пришёлся удар Батугану ниже головы,
И пришёлся удар да выше плеч,
И отсёк Скудельникбатугану голову свирепую,
И отсёк ему голову безобразную.
И упала голова,покатилася,
Кровью чёрною обагрилася.
Схватил батуган свою голову,
Стал он её на место приставляти,
Стал он её на место прикрепляти.
А не может он её приставити,
А не может он её прикрепити.
Тут поднялСкудельник огнемёт вражий,
Огнемёт вражий, батуганом брошенный,
Да стал он батуганят палить,