Ко стольному городу Киеву:
Индейский царь наряжается,
А хвалится-похваляется,
Хочет Киев-град за щитом весь взять,
А Божьи церкви на дым спустить
И почестны монастыри розорить.
А в та поры Волх, он догадлив был:
Со всею дружиною хораброю
Ко славному царству Индейскому
Тут же с ними во поход пошел.
Дружина спит, так Волх не спит:
Он обвернется серым волком,
Бегал, скакал по темным по лесам и по раменью,
А бьет он звери сохатые,
А и волку, медведю спуску нет,
А и соболи, барсы – любимый кус,
Он зайцам, лисицам не брезговал;
Волх поил-кормил дружину хоробрую,
Обувал-одевал добрых молодцев,
– Носили они шубы соболиные,
Переменныя шубы-то барсовые:
Дружина спит, так Волх не спит:
Он обвернется ясным соколом,
Полетел он далече на сине море,
А бьет он гусей, белых лебедей.
А и серым, малым уткам спуску нет;
А поил, кормил дружинушку хоробрую,
А всё у него были ества переменные,
– Переменные ества сахарные.
А стал он, Волх, вражбу чинить:
«А и гой еси вы, удалы добры молодцы!
Не много, не мало вас – семь тысячей.
А и есть ли у вас, братцы, таков человек,
Кто бы обвернулся гнедым туром,
А сбегал бы ко царству Индейскому,
Проведал бы про царство Индейское,
Про царя Салтыка Ставрульевича,
Про его буйну голову Батыевичу?»
Как бы лист со травою пристилается,
А вся его дружина приклоняется,
Отвечают ему удалы добры молодцы:
«Нет у нас такого молодца,
Опричь тебя, Волха Всеславьевича».
А тут таковой Всеславьевич,
Он обвернулся гнедым туром – золотые рога,
Побежал он ко царству Индейскому,
Он первый скок за целу версту скочил,
А другой скок не могли найти.
Он обвернется ясным соколом,
Полетел он ко царству Индейскому,
И будет он во царстве Индейском,
И сел он в палаты белокаменны,
На те на палаты царские,
Ко тому царю Индейскому
И на то окошечко косящатое.
А и буйны ветры по насту тянут,
Царь со царицею в разговоры говорит;
Говорила царица Азвяковна,
Молода Елена Александровна:
«А и гой еси ты, славный Индейский царь!
Изволишь ты наряжаться на Русь воевать,
Про то не знаешь, не ведаешь:
А на небе просветя светел месяц,
А в Киеве родился могуч богатырь,
Тебе, царю, сопротивничек».
А в та поры, Волх, он догадлив был!
Сидючи на окошке косящатом,
Он те-то-де речи повыслушал;
Он обвернулся горносталем,
Бегал по подвалам, по погребам,
По тем высоким теремам.
У тугих луков тетивки накусывал,
У каленых стрел железцы повынимал,
У того ружья ведь у огненного
Кременья и шомполы повыдергал,
А всё он в землю закапывал.
Обвернется Волх ясным соколом,
Взвился он высоко по поднебесью,
Полетел он далече во чисто поле,
Полетел ко своей ко дружине хоробрыя.
Дружина спит, так Волх не спит,
Разбудил он удалых добрых молодцев:
«Гой еси вы, дружина хоробрая!
Не время спать, пора вставать:
Пойдем мы ко царству Индейскому».
И пришли они ко стене белокаменной;
Крепка стена белокаменна.
Ворота у города железные,
Крюки, засовы всё медные,
Стоят караулы денны-нощны,
Стоит подворотня – дорог рыбий зуб,
Мудрены вырезы вырезано,
А и только в вырезу мурашу пройти.
И все молодцы закручинилися,
Закручинилися и запечалилися,
Говорят таково слово:
«Потерять будет головки напрасные!
А и как нам будет стену пройти?»
Молоды Волх, он догадлив был:
Сам обвернулся мурашиком
И всех добрых молодцов мурашками,
Прошли они стену белокаменну,
И стали молодцы уж на другой стороне,
В славном царстве Индейскием;
Всех обвернул добрыми молодцами,
Со своею стали сбруею со ратною.
А всем молодцам он приказ отдает:
«Гой еси вы, дружина хоробрая!
Ходите по царству Индейскому,
Рубите старого, малого,
Не оставьте в царстве на семена;
Оставьте только вы по выбору,
Ни много ни мало – семь тысячей
Душечки красны девицы».
А и ходит его дружина по царству Индейскому,
А и рубит старого, малого,
А и только оставляют по выбору
Душечки красны девицы.
А сам он, Волх, во палаты пошел,
Во те палаты царские,
Ко тому царю ко Индейскому.
Двери были у палат железные,
Крюки, пробои по булату злачены.
Говорит тут Волх Всеславьевич:
«Хотя нога изломить, а двери выставить!»
Пнет ногой во двери железные —
Изломал все пробои булатные.
Он берет царя за белы руки,
А славного царя Индейского Салтыка Ставрульевича,
Говорит тут Волх таково слово:
«А и вас-то царей, не бьют, не казнят».
Ухватя его, ударил о кирпищатый пол,
Расшиб его в крохи г…
И тут Волх сам царем насел,
Взявши царицу Азвяковну,
А молоду Елену Александровну,
А и та его дружина хоробрая
И на тех девицах переженилися;
А и молодой Волх тут царем насел,
А то стали люди посадские;
Он злата-серебра выкатил,
А и коней, коров табуном делил,
А на всякого брата по сту тысячей.
Вольга и Микула
Когда воссияло солнце красное
На тое ли на небушко на ясное,
Тогда зарождался молодой Вольга,
Молодой Вольга Святославович.
Как стал тут Вольга растеть-матереть;
Похотелося Вольги много мудрости:
Щукой-рыбою ходить ему в глубоких морях,
Птицей-соколом летать под оболока,
Серым волком рыскать да по чистыим полям.
Уходили все рыбы во синие моря,
Улетали все птицы за оболока,
Ускакали все звери во темные леса.
Как стал тут Вольга растеть-матереть,
Собирал себе дружинушку хоробрую,
Тридцать молодцов да без единого,
А сам-то был Вольга во тридцатыих.
Собирал себе жеребчиков темно-кариих,
Темно-кариих жеребчиков, нелегченыих.
Вот посели на добрых коней, поехали,
Поехали к городам да за получкою.
Повыехали в раздольице чисто поле,
Услыхали во чистом поле оратая:
Как орет в поле оратай, посвистывает,
Сошка у оратая поскрипливает,
Омешки но камешкам почиркивают.
Ехали-то день ведь с утра до вечера,
Не могли до оратая доехати.
Они ехали да ведь и другой день,
Другой день ведь с утра до вечера,
Не могли до оратая доехати
Как орет в поле оратай, посвистывает,
Сошка у оратая поскрипливает,
А омешки по камешкам почиркивают.
Тут ехали они третий день,
А третий день ещё до пабедья,
А наехали в чистом поле оратая:
Как орет в поле оратай, посвистывает,
А бороздочки он да пометывает,
А пенье, коренья вывертывает,
А большие-то каменья в борозду валит,
У оратая кобыла соловая,
Гужики у нее да шелковые,
Сошка у оратая кленовая,
Омешики на сошке булатные,
Присошечек у сошки серебряный,
А рогачик-то у сошки красна золота.
А у оратая кудри качаются,
Что не скачен ли жемчуг рассыпаются;
У оратая глаза да ясна сокола,
А брови у него да черна соболя;
У оратая сапожки зелен сафьян:
Вот шилом пяты, носы востры,
Вот под пяту воробей пролетит,
Около носа хоть яйцо прокати,
У оратая шляпа пуховая,
А кафтанчик у него черна бархата.
Говорит-то Вольга таковы слова:
«Божья помочь тебе, оратай-оратаюшко,
Орать, да пахать, да крестьяновати,
А бороздки тебе да пометывати,
А пенья, коренья вывертывати,
А большие-то каменья в борозду валить!»
Говорит оратай таковы слова:
«Поди-ка ты, Вольга Святославович,