А сам он Волх во палаты пошел,
Во те палаты царские,
Ко тому царю ко Индейскому.
Двери были у палат железные,
Крюки, пробои по булату злачены.
Говорит тут Волх Всеславьевич:
«Хотя ноги изломить, а двери выставить!»
Пнет ногой во двери железные,
Изломал все пробои булатные.
Он берет царя за белы руки,
А славного царя Индейского
Салтыка Ставрульевича,
Говорит тут Волх таково слово:
«А и вас-то, царей, не бьют, не казнят».
Ухватя его, ударил о кирлищатый пол,
Расшиб его в крохи...
И тут Волх сам царем насел,
Взявши царицу Азвяковну,
А и молоду Елену Александровну;
А и та его дружина хоробрая
На тех девушках переженилися;
А и молодой Волх тут царем насел,
А то стали люди посадские.
Он злата-серебра выкатил,
А и коней, коров табуном делил,
А на всякого брата по сту тысячей.
СВЯТОГОР И СУМОЧКА ПЕРЕМЕТНАЯ[15]
Снарядился Святогор во чисто поле гуляти,
Заседлает своего добра коня
И едет по чисту полю.
Не с кем Святогору силой померяться,
А сила-то по жилочкам
Так живчиком и переливается.
Грузно от силушки, как от тяжелого беремени.
Вот и говорит Святогор:
«Как бы я тяги нашел,
Так я бы всю землю поднял!»
Наезжает Святогор в степи
На маленькую сумочку переметную.
Берет погонялку, пощупает сумочку — она не скря́нется,
Двинет перстом ее — не своро́хнется,
Хватит с коня рукою — не подымется:
«Много годов я по свету езживал,
А эдакого чуда не наезживал,
Такого дива не видывал:
Маленькая сумочка переметная
Не скрянется, не сворохнется, не подымется!»
Слезает Святогор с добра коня.
Ухватил он сумочку обеими руками,
Поднял сумочку повыше колен, —
И по колена Святогор в землю угряз,
А по белу лицу не слезы, а кровь течет.
Где Святогор угряз, тут и встать не мог.
Тут ему было и кончение.
Тяги-то он нашел, — прибавила рассказчица, — а бог его и попутал за похвальбу.
СВЯТОГОР И МИКУЛА СЕЛЯНИНОВИЧ[16]
Поехал Святогор[17] путем-дорогою широкою, и по пути встрелся ему прохожий. Припустил богатырь своего добра коня к тому прохожему, никак не может догнать его: поедет во всю рысь, прохожий идет впереди; ступою едет, прохожий идет впереди. Проговорит богатырь таковы слова:
— Ай же ты, прохожий человек, приостановись не со множечко, не могу тебя догнать на добром коне.
Приостановился прохожий, снимал с плеч сумочку и кладывал сумочку на сыру землю. Говорит Святогор-богатырь:
— Что у тебя в сумочке?
— А вот подыми с земли, так увидишь.
Сошел Святогор с добра коня, захватил сумочку рукою, — не мог и пошевелить; стал здымать обеими руками, только дух под сумочку мог подпустить, а сам по колена в землю угряз. Говорит богатырь таковы слова:
— Что это у тебя в сумочку накладено? Силы мне не занимать стать, а я и здынуть сумочку не могу.
— В сумочке у меня тяга земная.
— Да кто ж ты есть и как тебя именем зовут, звеличают как по изотчины?
— Я есть Микулушка Селянинович.
СВЯТОГОР И ИЛЬЯ МУРОМЕЦ[18]
Как не да́лече-дале́че во чистом во поле,
Тута куревка да поднималася,
А там пыль столбом да поднималася, —
Оказался во поле добрый мо́лодец,
Русский могучий Святогор-богатырь.
У Святогора конь да будто лютый зверь,
А богатырь сидел да во косу сажень.
Он едет в поле, спотешается,
Он бросает палицу булатную
Выше лесушку стоячего,
Ниже облака да ходячего,
Улетает эта палица
Высоко да по поднебесью.
Когда палица да вниз спускается,
Он подхватывает да одной рукой.
Наезжает Святогор-богатырь
Во чистом поле на сумочку да скоморошную.
Он с добра коня да не спускается,
Хотел поднять погонялкой эту сумочку, —
Эта сумочка да не ворохнется.
Опустился Святогор да со добра́ коня,
Он берет сумочку да одной рукой, —
Эта сумочка да не сшевелится;
Как берет он обеими руками,
Принатужился он силой богатырской,
По колен ушел да в мать-сыру землю, —
Эта сумочка да не сшеве́лится,
Не сшевелится да не споднимется,
Говорит Святогор да он про себя:
«А много я по свету езживал,
А такого чуда я не видывал,
Что маленькая сумочка да не сшевелится,
Не сшевелится да не здымается.
Богатырской силе не сдавается».
Говорит Святогор да таковы слова:
«Верно тут мне, Святогору, да и смерть пришла».
И томолился он да своему коню:
«Уж ты, верный богатырский конь,
Выручай теперь хозяина».
Как схватился он да за уздечку серебряну,
Он за ту подпругу золоченую,
За то стремечко да за серебряно.
Богатырский конь да Принатужился,
А повыдернул он Святогора из сырой земли.
Тут садился Святогор да на добра́ коня
И поехал по чисту́ полю
Он ко тем горам да Араратскиим.
Утомился Святогор да он умаялся
С этой сумочкой да скоморошноей
И уснул он на добром коне,
Заснул он крепким богатырским сном.
вернуться
3. Святогор и сумочка переметная. Рыбников, I, № 86. Записано от крестьянки Дмитриевой.
вернуться
4. Святогор и Микула Селянинович. Рыбников, I, первая часть пересказа (приведенного в примеч. к № 51) былины о женитьбе Святогора, которая сама по себе имеет легендарно-сказочный характер, поэтому здесь не печатается.
Былины о Святогоре почти не сохранились в напевном исполнении. В первой из приведенных былин сохраняется еще в какой-то мере ритмичность пересказа, вторая — полностью в сказочном стиле. Возможно, что древнейшие (задолго до эпохи Киевской Руси) произведения об этом богатыре и не имели песенной формы.
вернуться
Святогор — архаичный и наиболее загадочный в своей трагичности образ. В одном из вариантов говорится, что Святогор ездит только по горам (или лежит на них), что его мать сыра земля не держит. Нет ему равных по силе, и в то же время эта сила не находит применения. Святогор не совершает воинских или каких-либо других подвигов. Не случайно сумочка, которую не мог поднять Святогор, принадлежит Микуле Селяниновичу, пахарю. То, что легко несет пахарь, губит богатыря, не связанного с земледельческим трудом или с защитой родины.
вернуться
5. Святогор и Илья Муромец. Парилова — Соймонов, № 4. Записано от А. М. Пашковой.
В первой былине о Святогоре мы уже видели смерть этого богатыря. Здесь тоже есть эпизод с поднятием сумочки, но он завершается благополучно. Все же Святогор обречен на гибель, и не от руки противников (у него их нет), а движением истории, наступлением эпохи государственности, в которую появляются другие богатыри.
В печатаемом варианте Илья Муромец не перенимает силу от Святогора. Как правило, в этой былине Илья отказывается от избытка силы, передаваемой ему Святогором, но именно последний наделяет его богатырской силой, которой у Ильи сначала не было. В передаче силы от старшего богатыря к младшему реализовалась идея преемственности богатырских поколений.