Былины

Натянул тетивочку шелковеньку,
Наложил он стрелочку каленую,
И он спущал ту стрелочку во бел шатер,
Говорил Илья да таковы слова:
«А лети-тко, стрелочка каленая,
А лети-тко, стрелочка, во бел шатер,
Да сыми-тко крышу со бела шатра,
Да пади-тко, стрелка, на белы груди
К моему ко батюшке ко крестному,
И проголзни-ко гю груди ты по белые,
Сделай-ко ты сцапину да маленьку,
Маленьку сцапинку да невеликую,
Он и спит там, прохлаждается,
А мне здесь-то одному да мало можется».
И он спустил как эту тетивочку шелковую,
Да спустил он эту стрелочку каленую,
Да просвиснула как эта стрелочка каленая
Да во тот во славныи во бел шатер,
Она сняла крышу со бела шатра,
Пала она, стрелка, на белы груди
К тому ли-то Самсону ко Самойловичу,
По белой груди ведь стрелочка проголзнула,
Сделала она да сцапинку-то маленькую
А и тут славный богатырь святорусский,
А и Самсон-то ведь Самойлович,
Пробудился-то Самсон от крепка сна,
Пораскинул свои очи ясные;
Да как снята крыша со бела шатра,
Пролетела стрелка шо белой труди.
Она сцапиночку сделала да на белой груди,
И он скорешенько стал на резвы ноги,
Говорит Самсон да таковы слова;
«Ай же, славные мои богатыри вы святорусские!
Вы скорешенько седлайте-тко добрых коней,
Да садитесь-тко вы на добрых коней!
Мне от крестничка да от любимого
Прилетели-то подарочки да нелюбимые:
Долетела стрелочка каленая
Через мой-то славный бел шатер,
Она крышу сняла ведь да со бела шатра,
Да проголзнула-то стрелка - но белой груди,
Она сцапинку-то дала по белой груди,
Только мал у сцапинку-то дала невеликую;
Погодился мне, Самсону, крест на вороте,
Крест на вороте шести пудов;
Есть бы не был крест да на моей груди,
Оторвало бы мне буйну голову».
Тут богатыри все святорусские
Скоро ведь седлали да добрых коней,
И садились молодцы да на добрых коней,
И поехали раздольицем чистым полем
Ко тому ко городу ко Киеву,
Ко тым они силам ко татарскиим.
А со той горы да со высокие
Усмотрел-то старыя казак да Илья Муромец:
А то едут ведь богатыри чистым полем
А то, едут ведь на добрых конях.
Испустился он с горы высокий,
И подъехал он, к богатырям ко святорусским, -
Их двенадцать-то богатырей, Илья тринадцатый.
И приехали они ко силушке татарскоей,
Прицустили коней бргатырскиих,
Стали бить-то силушку татарскую,
Притоптали тут всю силушку великую.
И приехали к палатке полотняноей,
А сидит собака Калин-царь в палатке полотняноей.
Говорят-то как богатыри да святорусские:
«А срубить-то буйную головушку
А тому собаке царю Калину».
Говорил старый казак да Илья Муромец:
«А почто рубить ему да буйная головушка?
Мы свеземте-тко его во стольный Киев-град
Да и ко славному ко князю ко Владимиру».
Привезли его, собаку царя Калина,
А во тот во славный Киев-град
Да ко славному ко князю ко Владимиру.
Привели его в палату белокаменну
Да ко славному ко князю ко Владимиру.
То Владимир-князь да стольно-киевский,
Он берет собаку за белы руки
И садил его за столики дубовые,
Кормил его ествушкой сахарною
Да поил питьецем медвяныим.
Говорил ему собака Калин-царь да таковы слова:
«Ай же ты, Владимир-князь да стольно-киевский!
Не сруби-тко мне да буйной головы.
Мы напишем промеж собой записи великие:
Буду тебе платить дани век и по веку,
А тебе-то, князю я Владимиру!»
А тут той старинке и славу поют,
А по ты их мест старинка и покончилась.