Иногда в качестве творцов древнерусских былин называют скоморохов — это они якобы передали крестьянам часть своего репертуара и сказительское мастерство. Такие предположения ошибочны. Разумеется, нельзя отрицать того, что скоморохи знали былины, исполняли их, а возможно, что отдельные сюжеты и сложились в скоморошьей среде (см. «Вавило и скоморохи»). Но северные сказители владели былинным эпосом независимо от скоморохов, они принесли их на берега северных рек и морей вместе с другими традициями древней народной культуры, быта, социальной организации.
Былинный эпос исконно создавался, хранился, поддерживался в памяти поколений в народной среде, он был всегда продуктом коллективного художественного творчества «эпической среды».
Чем объяснить, что былинный эпос в его живом состоянии сохранился вплоть до середины нашего столетия лишь в отдельных местах, преимущественно на окраинах России, в относительно отдаленных и «глухих» районах? Следует прежде всего заметить, что у нас нет твердых данных, которые бы позволили утверждать наличие в Древней Руси повсеместного одинакового распространения былин. Вполне возможно, что былинная традиция всегда жила очагами и что население Севера вышло из районов, где былины в средние века жили особенно интенсивно.[43] Другая существенная причина — эпическая традиция быстрее разрушается там, где интенсивнее, острее перемены социально-экономического, культурного, бытового порядка: этим, возможно, объясняется тот факт, что в середине XIX века в центральных русских губерниях собиратели не могли обнаружить настоящих очагов былинного эпоса. Русский Север стал своеобразным заповедником народной традиционной культуры и ряда бытовых, хозяйственных, общественных явлений. И эта роль выпала ему отнюдь не в силу его отсталости. Крестьянская жизнь северных районов характеризуется своеобразным сочетанием сравнительно высокого материального уровня, проникновения грамотности, связей с другими регионами — и устойчивости, во многом законсервированности культурных и бытовых традиций. Живая эпическая память севернорусских сказителей получает свое обоснование на фоне таких культурных явлений Севера, как замечательная деревянная архитектура, традиционная одежда, искусство резьбы и вышивки, богатство и устойчивость обрядовой жизни. Она опирается также на специфические формы хозяйства: собиратели былин неоднократно отмечали как типичное явление — присутствие былинных сказителей в артелях рыбаков, охотников, лесорубов; здесь исполнение былин оказывалось почти обязательной частью досуга.
Исследователи указывают еще на два существенных обстоятельства, подкреплявших жизнь былины на Севере: это, во-первых, свобода от помещичье-крепостной зависимости и, во-вторых, суровые природные условия, особые трудности хозяйственной деятельности, — то и другое способствовало формированию характера севернорусского крестьянина, которому свойственно было чувство достоинства, независимости, осознания своей силы. Это делало былины с их героями-богатырями духовно близкими людям Севера, хотя никогда не видели они былинных полей, дубовых лесов, княжеских теремов. О степени такой близости говорит и былинный эпизод, скорее всего и созданный северными сказителями, — свой первый подвиг, после исцеления, Илья Муромец совершает, очищая родительское поле от валунов и корней гигантских деревьев. Есть и другие примеры, свидетельствующие о желании сказителей сблизить былины и былинный быт с окружающей их действительностью.
Можно указать еще на один немаловажный фактор, способствовавший длительному сохранению былин северными и сибирскими крестьянами, донскими, терскими, уральскими, астраханскими казаками. Живя длительное время оторванными от основной массы своего народа, на далеких окраинах, в значительном удалении от исторических центров России, в тесном соседстве и постоянном общении с иноязычной, инонациональной средой, эти компактные этнографические группы остро и глубоко ощущали свою принадлежность к русской этнической общности и свое единство со всей Россией. Былинный эпос являлся одной из специфических форм выражения коренных связей с общерусской культурой, поэтическим воплощением исторической памяти и этнического (национального) самосознания. Собиратели былин зафиксировали немало свидетельств особенного, самого серьезного, благоговейного отношения к былинам, к их героям, к их содержанию в эпической среде XIX—XX веков.
43
См.: