Тут же Илье Муромцу да е славу́ поют.
АЛЕША ПОПОВИЧ И ТУГАРИН{40}
Из да́лече-дале́че из чиста поля
Тут едут удалы два молодца,
Едут конь о́ конь, да седло́ о седло,
Узду́ о узду да тосмяную,
Да сами меж собой разговаривают:
«Куды нам ведь, братцы, уж как ехать будёт:
Нам ехать, не ехать нам в Суздаль-град{41}, —
Да в Суздале-граде питья много,
Да будёт добрым молодцам испропитися,
10 Пройдет про нас славушка недобрая;
Да ехать, не ехать в Чернигов-град, —
В Чернигове-граде девки хороши,
С хорошими девками спознаться будёт,
Пройдет про нас славушка недобрая;
Нам ехать, не ехать во Киев-град, —
Да Киеву-городу на о́борону,
Да нам, добрым молодцам, на выхвальбу».
Приезжают ко городу ко Киеву,
Ко тому жо ко князю ко Владимиру,
20 Ко той жо ко гриденке ко светлоей,
Ставают молодцы да со добрых коней,
Да мечут коней своих невязанных,
Никому-то коней да не приказанных, —
Никому-то до коней да право дела нет, —
Да лазят во гриденку во светлую,
Да крест-от кладут-де по-писаному,
Поклон-от ведут да по-ученому,
Молитву творят да всё Исусову,
Они бьют челом на вси чотыре стороны,
30 А князю с княгиней на особинку:
«Ты здравствуй, Владимир стольно-киевской!
Ты здравствуй, княгина мать Апраксия!»
Говорит-то Владимир стольно-киевской:
«Вы здравствуй, удалы добры молодцы!
Вы какой жо земли, какого города,
Какого отца да какой матушки,
Как вас, молодцов, да именём зовут?»
Говорит тут удалой доброй молодец:
«Меня зовут Олёшей нынь Поповичём,
40 Попа бы Левонтья сын Ростовского{42},
Да другой-от — Еким, Олёшин паробок».
Говорит тут Владимир стольно-киевской:
«Давно про тя весточка прохаживала, —
Случилося Олёшу в очи видети;
Да перво те место да подле́ меня,
Друго тебе место супротив меня,
Третьё тебе место — куды сам ты хошь».
Говорит-то Олёшенька Попович-от:
«Не сяду я в место подле тебя,
50 Не сяду я в место супротив тебя,
Да сяду я в место, куды сам хочу,
Да сяду на печку на муравленку,
Под красно хоро́шо под трубно окно».
Немножко поры-де миновалося,
Да на пяту гриня отпиралася,
Да лазат-то Чудо поганоё,
Собака Тугарин был Змеевич{43}-от:
Да богу собака не молится,
Да князю с княгиной он не кланется,
60 Князьям и боярам он челом не бьет;
Вышина у собаки ведь уж трех сажон,
Ширина у собаки ведь двух охват,
Промежу ему глаза да калена стрела,
Промежу ему ушей да пядь бумажная.
Садился собака он за ду́бов стол,
По праву руку князя он Владимира,
По леву руку княгины он Апраксии, —
Олёшка на запечье не у́терпел:
«Ты ой есь, Владимир стольно-киевской!
70 Али ты с княгиной не в любе живешь?{44}
Промежу вами Чудо сидит поганое,
Собака Тугарин-от Змеевич-от».
Принесли-то на стол да как белу лебедь,
Вынимал-то собака свой булатен нож,
Поддел-то собака он белу лебедь,
Он кинул, собака, ей себе в гортань,
Со щеки-то на щеку перемётыват,
Лебе́жьё косьё да вон выплюиват, —
Олёша на запечье не утерпел:
80 «У моего у света у батюшка,
У попа у Левонтья Ростовского,
Был старо собачищо дворовоё,
По подстолью собака волочилася,
Лебежею косью задавилася, —
Собаке Тугарину не минуть того,
Лежать ему во да́лече в чистом поле».
Принесли-то на стол да пирог столово́й,
Вымал-то собака свой булатен нож,
Поддел-то пирог да на булатен нож,
90 Он кинул, собака, себе в гортань, —
Олёшка на запечье не утерпел:
«У моего у света у батюшка,
У попа у Левонтья Ростовского,
Было старо коровищо дворовое,
По двору-то корова волочилася,
Дробиной корова задавилася, —
Собаке Тугарину не минуть того,
Лежать ему во далечем чистом поле».
Говорит-то собака нынь Тугарин-от:
100 «Да что у тя на за́печье за смерд сидит,
За смерд-от сидит, да за засельщина?»
Говорит-то Владимир стольно-киевской:
«Не смерд-от сидит, да не засельщина, —
Сидит русской могучёй да бо́гатырь,
А по имени Олёшенька Попович-от».
Вымал-то собака свой булатен нож,
Да кинул собака нож на запечьё,
Да кинул в Олёшеньку Поповича.
У Олёши Екимушко подхвадчив был,
110 Подхватил он ведь ножичёк за черешок, —
У ножа были припои нынь серебряны,
По весу-то припои были двенадцать пуд.
Да сами они-де похваляются:
«Здесь у нас дело заезжое,
А хлебы у нас здеся завозные, —
На вине-то пропьем, хоть на калаче проедим».