Выбрать главу
«Ах ты душенька Добрынюшка Никитинич! Ты порушил свою заповедь великую, 250 Ты приехал нунь на гору Сорочинскую А топтать же мо́их маленьких змеенышев». Говорит же тут Добрынюшка Никитинич: «Ай же ты змея проклятая! Я ли нунь порушил свою заповедь, Али ты, змея проклятая, порушила? Ты зачим летела через Киев-град, Унесла у нас Забаву дочь Потятичну? Ты отдай-ка мне Забаву дочь Потятичну Без бою, без драки, кроволития». 260 Не отдавала о́на без бою, без драки, кроволития, Заводила она бой, драку великую, Да большое тут с Добрыней кроволитиё. Бился тут Добрыня со змеей трои сутки, А не може он побить змею проклятую. Наконец, хотел Добрынюшка отъехати, — Из небес же тут Добрынюшке да глас гласит: «Ах ты молодой Добрыня сын Никитинич! Бился со змеей ты да трои сутки, А побейся-ка с змеей да еще три часу». 270 Тут побился он, Добрыня, еще три часу, А побил змею да он проклятую, Попустила кровь свою змеиную, От востока кровь она да вниз до запада, А не при́жре матушка да тут сыра земля{55} Этой крови да змеиною. А стоит же тут Добрыня во крови трои сутки, На кони сидит Добрыня — приужахнется, Хочет тут Добрыня прочь отъехати. С-за небесей Добрыне снова глас гласит: 280 «Ай ты мо́лодой Добрыня сын Никитинич! Бей-ка ты копьем да бурзамецкиим Да во ту же матушку сыру землю, Сам к земли да приговаривай». Стал же бить да во сыру землю, Сам к земли да приговаривать: «Расступись-ка ты же, матушка сыра земля, На четыре на вси стороны, Ты прижри-ка эту кровь да всю змеиную». Расступилась было матушка сыра земля 290 На всих на четыре да на стороны, Прижрала да кровь в себя змеиную. Опускается Добрынюшка с добра коня И пошел же по пещерам по змеиныим, Из тыи же из пещеры из змеиною Стал же выводить да полону он русского. Много вывел он было князей, князевичев, Много королей да королевичев, Много он девиц да королевичных, Много нунь девиц да и князевичных 300 А из той было пещеры из змеиною, — А не може он найти Забавы дочь Потятичной. Много он прошел пещер змеиныих, И заходит он в пещеру во последнюю, — Он нашел же там Забаву дочь Потятичну, В той последнею пещеры во змеиною. А выводит он Забаву дочь Потятичну А из той было пещерушки змеиною, Да выводит он Забавушку на белый свет, Говорит же королям да королевичам, 310 Говорит князям да он князевичам И деви́цам королевичным, И девицам он да нунь князевичным: «Кто откуль вы да уне́сены, Всяк ступайте в свою сторону, А сбирайтесь вси да по своим местам, И не троне вас змея боле проклятая, — А убита е змея да та проклятая, А пропущена да кровь она змеиная От востока кровь да вниз до запада; 320 Не унесет нунь боле полону да русского И народу христианского, А убита е змея да у Добрынюшки, И прикончена да жизнь нунчу змеиная». А садился тут Добрыня на добра коня, Брал же он Забаву дочь Потятичну, А садил же он Забаву на право́ стегно, А поехал тут Добрыня по чисту полю. Испроговорит Забава дочь Потятична: «За твою было великую за выслугу 330 Назвала тебя бы нунь батюшком, — И назвать тебя, Добрыня, нунчу не́ можно. За твою великую за выслугу Я бы назвала нунь братцем да родимыим, — А назвать тебя, Добрыня, нунчу не можно. За твою великую за выслугу Я бы назвала нынь другом да любимыим{56}, — В нас же вы, Добрынюшка, не влю́битесь». Говорит же тут Добрыня сын Никитинич Молодой Забавы дочь Потятичной: 340 «Ах ты молода Забава дочь Потятична! Вы есть нунчу роду княженецкого — Я есть роду христианского{57}: Нас нельзя назвать же другом да любимыим».

ДОБРЫНЯ И МАРИНКА{58}

По три годы Добрынюшка-то стольничал, По три годы Добрынюшка да чашничал, По три годы Добрыня у ворот стоял{59}, Того стольничал, чашничал он девять лет, На десятые Добрынюшка гулять пошел, Гулять пошел по городу по Киеву. А Добрынюшке ли матушка наказывает, Государыня Добрыне наговаривает: «Ты пойдешь гулять по городу по Киеву, — 10 Не ходи-тко ты, Добрыня, на царев кабак, Не пей-ка ты допьяна зелена вина. Не ходи-ка ты во улицы Игнатьевски, Во те ли переулки во Маринкины: Та ли ‹...› Маринка да потравница, Потравила та Маринка девяти ли молодцов{60}, Девяти ли молодцов, да будто ясных соколо́в, — Потравит тебя, Добрынюшку, в десятые». А Добрынюшка-то матушки не слушался{61}, Заходит ли Добрыня на царев кабак, 20 Напивается допьяна зелена́ вина, Сам пошел гулять по городу по Киеву. А заходит ли во улицы в Игнатьевски, А во те ли переулки во Маринкины, — У той у́ ‹...› Маринки у Игнатьевной Хорошо ли терема были раскрашены, У ней терем-от со теремом свивается, Однем-то жемчугом пересыпается. На теремах сидели два сизыих два голубя, Носок-от ко носку они целуются, 30 Прави́льныма крылами обнимаются. Разгорелось у Добрыни ретиво́ сердцо, Натя́гает Добрынюшка свой тугой лук, Накла́дает Добрыня калену стрелу, Стреляет ли Добрыня во сизы́х голубей. По грехам ли над Добрыней состоялося, — Его правая-то ноженка поглёзнула, Его левая-то рученка подрогнула, А не мог згодить Добрыня во сизых голубей, Едва згодил к Маринке во красно́ окно, 40 Он вышиб прицилину серебряную, Разбил-то околенку стекольчатую, Убил-то у Маринки друга милого, Милого Тугарина Змеёвича. Стоит ли Добрыня, пораздумался: «В терем-от идти — так голова пропадет, А в терем-от нейти — так стрела пропадет». Зашел-то ли Добрыня во высок терём, Крест-от он кладет по-писаному, А поклон-от он ведет по-ученому. 50 Сел он во большой угол на лавицу, А Маринка та сидит, да ‹...›, за завесою. Посидели они летний день до вечера, Они друг-то с другом слова не промолвили.