И поехол Михаила во чисто поле тешится ровно на два месяца. А без нево пришел купчина Золотои Орды с товары заморскими. И пошла Михаилова жена заморских товаров смотрить. И увидел купчина Золотои Орды красоту лица ея, и почел разпрашивати: «Чья де та жена, как ея |60| зовут по имени?» И почали ему люди разказывать: «Та де жена богатыря светорускова Михаилы Потока Ивановича». Купчина почал продавать товары наскоре, едет во свою землю и почал пити и сети и веселитися.
И как будет в Золотои Орде, и почал расказывать царю Кощею: «Сколко де я, государь царь Кощеи, не ежживал по иным землям купчиною |65| 301 лет и три годы, а такои прекраснои жены не видывал, как есть в Киеве у богатыря светорускова у Михаилы Потока Ивановича жена Лебедь Белая — лицем золо красна».
И почел царь Кощеи собиратися со всею силою, и собрав4 силу сорак тысещь, и пошел под Киев град, и Киев осади накрепко. Посылает посланика |70| своего к великому князю Владимеру киевскому: «Ои еси, князь Владимир киевски! Отдаи мне Михаилову жену Лебедь Белую, и мы от Киева проч поидем; а буде ты не отдаш нам ея, и мы Киев град взятьем возмем». И великии князь взговорит таково слово: «Ои еси вы, граждане и все мужики киевленя, думаите да не продумаитесь! Отдават ли Михаилову |75| жену или нет? Топерева у нас в Киеве богатыреи не лучилось, некому выехать против силы Кощевы». Что взговорят мужики киевские: «Свет государь, великии князь Владимер киевски! Доселева в Киеве граде Михаиловы жены не бывало, и царь Кощеи под Киев град не прихаживал, и Киева накрепко не осаживал; отдадим Михаилову жену!»
|80| Ажно едет ис поля Михаила Поток Ивановичь, скачет чрез стену каменную, становитца на свои богатырскои двор. Встречает ево Лебедь Белая, сама взговорит таково слово: «Свет Михаила Поток Ивановичь! Пришел под Киев град царь Кощеи Золотои Орды, а с ним силы 40 000,1 а просит меня ис Киева, и мужики киевские придумали отдать мене». Что взговорит Михаила |85| Поток Ивановичь: «Собаки мужики киевленя! Зделялися бы они о своими женами и дочерми. А я сам за свою жену стану битися с погаными во чистом поле». И садится он на свои доброи конь, и едет во чисто поле, и побивает силу Кощееву, и Кощеи царь одва сам десят ушел в свою землю. А Михаила Поток Ивановичь нача пити и ясти и веселитися. И |90| живет он без выезду ровно 31 месяца. А товари[щи] его еще в Киев град не приехали.
И поехал Михаила во чисто поле тешится ровно на три месяца. А без нево царь Кощеи собрал силы 60 000.1 И Киев град осадил накрепко, и посылает посла своего к великому князю Владимеру киевскому: «Ои еси, |95| князь Владимер киевскии, отдаи ты мне Михаилову жену Лебедь Белую, и мы от Киева прочь поидем; а буде не отдаш Михаиловои жены, и мы Киев град взятьем возмем, а людеи всех в Киеве вырубим, а жен и детеи в полон возмем. А тебе князю живу очи вынем». Что взговорит великии князь Владимир киевски: «О еси вы, мужики киевляне, думаите да не продумаитесь! |100| Отдават ли Михаилову [жену], или нет?» Что взговорят мужики киевляне: «Свет государь, великии князь Владимер киевскии! Доселева есми в Киеве Михаиловои жены не было, и царь Кощеи под Киев град не прихаживал, и Киева накрепко не осаживал, и тебе тое кручины не было: отдадим Михаилову жену!»
|105| А тово оне не ведают, что Михаила бьется третеи день. И побил силу Кощееву, и Кощеи царь одва сам шест ушел во свою землю.5
Михаило побил силу Кощееву и едет на свои богатырскои двор. И встречают ево люди дворовые, а сказывают вести недобрые, что Лебедь Белая переставилась. И тут Михаило закручинился, что нихто ево не |110| встречает и за руки не принимает и во уста ни целует. И идет во отхожую горницу, где жила жена ево, — ажно лежит мертвая жена ево, покрыта камкою белою. И почал Михаило прощатися, а сам взговорит таково слово: «Помню я сам, что у меня с тобою молвлено».
И велел могилу выкопать и гробницу класть каменную, что двум человеком |115| сидма6 сидеть, и лежма лежать, и стоима стоять.
И зовет на погребение князя Владимера и владыку черниговскаго, и князеи, и бояр. И они пожаловали, пришли на погребение, князь Владимер киевски и владыко черниговски, и князи, и бояри. И почел класть Михаила Поток Ивановичь свою жену Лебедь Белую, а сам с нею жив ложится. |120| Что взговорит князь Владимер киевскии, и владыко черниговски, и князи и бояри, и вси киевляне: «Где то слыхано, чтобы живые ложилися с мертвыми? А ты жив ложисся для жены своея! Наидем мы девок в Киеве. Захош боярскую, или княженскую, или девку посацкую, — такова ш тебе жена будет». И Михаило взговорит таково слово: «Знаите вы |125| всяк себя, закапываи, не мешкаите». И велел великии князь накладывать досками дубовыми, засыпаите песками желтыми, над могилою ставили сторожу крепкую: «Как Михаило скуча станет кричать громким голосом, — и вы выпускаите ево из могилы вон». И похороня ево, по домам пошли.