Остальные списки, содержащие изложение былины о Михайле Потоке, восходят в конечном счете к тому же тексту XVII века (о чем говорят многие буквальные совпадения), но через посредство какой-то копии или копий, сильно сокративших передачу содержания. Они представляют как бы краткую редакцию той же версии. В них вся заключительная часть после «отворота» Михайлы Потока (эпизода с разбиванием камня) передана сжато, всего в нескольких строках, причем выпущен весь эпизод с пригвождением Потока к стене и спасением его дочерью Кащея, хотя какие-то смутные следы этого эпизода можно видеть в упоминании о новой женитьбе Потока на дочери Кащея. Более кратко изложен и эпизод погони Михайлы за женой и ее любовником, более сжато говорится о выдаче Лебеди Белой Кащею. При отдельных текстуальных совпадениях с тремя первыми списками в данных списках одни и те же эпизоды в большинстве случаев переданы несколько иначе; таким образом, они не скопированы, а пересказаны. Заметно изменены лексика и фразеология в сторону усиления книжных слов и небылинных оборотов.
Таким образом, 6 имеющихся текстов на сюжет о Михайле Потоке, родственные между собою, образуют две редакции — полную и сокращенную.[34] Наличие довольно большого числа текстов о Потоке позволяет уяснить некоторые черты жизни этого сюжета в рукописной традиции. В ряде текстов заметно вмешательство писцов-книжников. Оно сказывается в ослаблении былинной фразеологии, усилении прозаичных речевых оборотов, например в замене прямой речи косвенной, в иной передаче отдельных эпизодов. Но это — главным образом редакторская работа. Ни один из текстов не подвергся более глубокой переработке, меняющей идейный смысл произведения, характер образов. В своей композиции и в разработке деталей все тексты сохраняют соответствие с живой устной традицией, зафиксированной записями XIX—XX веков.
Но имеются в них и своеобразные черты, которые отличают их от наиболее близких прионежских. 1) В действие вводится «купчина Золотой Орды» с заморскими товарами, который и рассказывает царю Кащею о красоте Михайловой жены. Ни в одном из устных вариантов XIX—XX веков былины о Потыке этого персонажа нет, но его роль напоминает роль Таракашки — гостя купца-заморенина в былине о Соломане и Василии Окульевиче и не противоречит общему стилю былины. 2) Замечательна деталь — князь Владимир, узнав о невесте Потока, просит «переступить» ее ему, князю. 3) С каждым новым приходом Кащея повторяются обращения князя Владимира к киевлянам за советом и требование киевлян отдать жену Потока Кащею; из позднейших вариантов только единичные содержат этот мотив:
4) В некоторых прионежских вариантах возникает мотив пристрастия Потока к вину; именно тем, что он пьянствует, мотивируется его частое отсутствие, весть о смерти жены приходит в кабак (например: Рыбников, I, № 12; II, № 196 и др.). В рукописных текстах отсутствие Михайлы каждый раз обусловлено его отъездом в чистое поле для ратных забав и подвигов. 5) Нет в данных текстах и появления Михайлы перед вражеским королем в женском платье (см.: Гильфердинг, №№ 39, 40 и др.). Героический образ Потока более выдержан в данных записях, и это — замечательная черта рукописных текстов, говорящая о том, что в них запечатлен более древний вид сюжета.
34
Это в свое время было отмечено еще Б. М. Соколовым («Этнография», 1926, № 1—2, стр. 114).