Ажно Михаила едит из чиста поля, скачет чрез городовыя стены; и как будет на своем богатырском дворе, встречает жена ево и говорит: «Государь, Михаила Поток Ивановичь! Тово ты не ведаеш, что стоит под Киевом |80| царь Кощеи Золотои Орды, а с ним силы сорок тысячь, а просит меня ис Киева, и мужики киевляня придумали отдать меня». И говорит Михаила Поток Ивановичь: «Сабаки мужики киевляня! Зделялис бы они своими женами и дочерьми. За что они отдают тебя неверному царю Кощею? Умею я за тебя и сам стоять и битца с погаными, в чистом поле управитца». |85| И садилса на свои доброи конь, и едит далече в чисто поле, и побивает силу Кощееву, и царь Кощеи насилу ушел во свою землю. И Михаила Поток Ивановичь почел пити, ясти и веселитися. И живет з женою без беды ровно два года. А товарыщы ево еще не бывали.
И поехал Михаило тешитца на три месяца. И без нево царь Кощеи собрал |90| силы шестьдесят тысящь, и пришел под Киев град. И Киев осадил накрепко, и посылает посла ко князю Владимеру: «Чтоб выдал Михаилову жену Лебедь Белую, а будет не отдаш, и я Киев град возму, а людеи всех вырублю, а жен и детеи в полон возму». И говорит Владимер князь: «Князья и бояря, и силныя могучия богатыри, и мужики киевляня, думаите |95| да не продумаитеся! А теперь у нас силных могучих богатыреи не случилоса, тешатца в чистом поле, некому выехать против силы Кощеевои!».
А того не ведают, что Михаила бьетца в чистом поле ровно тритцать днеи. И побивает силу Кощееву, и царь Кощеи толко сам шесть ушол во |100| свою землю.
И приехал Михаило на свои богатырскои двор. И встречают ево люди дворовыя, и сказывают вести нерадостные, что жена ево преставилас. И тут Михаила закручинилса, идет на крылцо, нихто ево не въстречает, и за руки не принимает, и во уста не целует. И пришел Михаило во свою горницу |105| отхожую, где жена ево лежит мертвая, покрыта камкою белою. И Михаила почал ее мертвую целовать, а сам говорит: «Помню и сам свое слово, что у меня слово молвлено».
И велел могилу копать и гробницу делать, чтоб двум человекам сидмя сидеть, и лежмя лежать, и стоимя стоять.
|110| И почел Михаило на погребение звать великого князя Владимера киевского, и владыку черниговского, и князи и бояры, и силныя могучия богатыри. И почел Михаила жену свою класть, и сам с нею жив ложитца в гробницу. И говорят ему князь Владимер киевскои, и владыка черниговскои, и князи и бояры, и силныя могучия богатыри: «Нигде тово не слыхано, |115| чтоб живыя ложилиса с мертвыми. А ты, Михаила, ложисса с мертвою в могилу жив для жены своея! Или у нас в Киеве людеи не стало? Захочеш княгиню, или боярыню, или девку посацкую, — такова ж тебе жена будет». И говорит Михаила: «Знаи всяк себя, засыпаите, не мешкаите». И велел князь Владимир накладыват доски дубовыя, и насыпать |120| песками желтыми, и поставить сторожеи крепких: «А как Михаилу скучитца,3 то выпускаите немедленно».
И сидит Михаила день до вечера. И как будет ночь, и пришла змия лютая, и в гробницу прошла, и пустила двух змиенков, и те змиенки почели у жены ево сосать груди белыя. И Михаила ухватил тех з[м]иенков, |125| и почел рвать их надвое. И провещает змия человеческим голосом: «Свет Михаила Поток Ивановичь! Не рви моих змиенков, я тебе принесу живои воды». И Михаила тех змиенков тою водою покропил, — и змиенки ожили. И покропляет свою жену мертвую, — и жена ево, что от сна пробудиласа. И Михаила засвистал богатырским голосом, ажно караулщики попадали |130| и почели раскапывать. И идет Михаило из могилы, и ведет за руку жену свою. И тут все почюдилиса, что была жена ево мертвая, а Михаила оживил ея. И почел с нею любезно жить, лутче старова. И живет с нею ровно три годы.
И поехал Михаило в чисто поле тешитца на пять месяцов. А товарыщи ево еще не приехали. А без нево царь Кощеи собрал силы сто тысящь. |135| И пришел под Киев град, и Киев осадил накрепко, и посылает посла к великому князю Владимеру: «Ои еси ты, князь Владимир киевски! Отдаи мне Михаилову жену Потока Ивановича; а будет не отдаш ея, и я весь Киев град вырублю, а жен и детеи в полон возму, а тебе, царю, живому глаза выну; а буде отдаш, и я прочь поиду!» И князь Владимер киевски |140| собрал силу во всем граде Киеве — и князи и бояря, и силныя могучия богатыри, и мужиков киевских, и говорит: «Думаите, братцы, да не продумаитес! А[т]давать Михаилову жену или не отдавать? А тепер у нас в Киеве богатыреи не случилос, тешатца в чистом поле, выехать против их некому! А ведаете вы, что Михаило сердит приедит в Киев град и |145| станет вас побивать!» И придумали всем городом ее отдать царю Кощею неверному, и надевает на нее платье цветное, и берут за руки белые, и ведут царю Кощею неверному. И говорит царь Кощеи невернои: «Спасиба де князю Владимеру и мужикам киевским, что отдали мне Михаилову жену; не видать было мне, что ушеи своих, сколко было не стоять под Киевом, |150| а итти прочь з бесчестием во свою землю». И пошел от града Киева, и стал на стану. И почел с Михаиловою женою опочивать, и говорит еи таково слово: «Свет ты милая Лебедь Белая, Авдотья Михаиловна, давно ты жила в Киеве, тогда ты была жена богатырская, а таперь станеш слыть царя Золотои Орды». И она на то прелстиласа. И едит Михаило; как будет |155| на своем богатырском дворе, и встречают ево люди дворовыя, и сказывают вести недобрыя, что отдали жену ево мужики киевския царю Кощею Золотои Орды. И тут Михаила закручинилса. Ездит по Киеву, кричит громким гласом: «Сабаки мужики киевляня безбожныя! На что отдали жену мою крещеную царю Кощею неверному? Умею я и сам управитца |160| в Киеве!» И мужики киевляне все разбежалися ис Киева. И садитца Михаила на свои доброи конь, и едит далече в чисто поле.