А царь Кощеи уехал ровно ходу за три дни. А Михаило догнал всево в три часа; а царь Кощеи на стану стоит и опочивает. И Михаило Поток Ивановичь зачал побивать воиско безвинное, и поехал прямо к белу |165| к шатру. И увидела жена ево, и встречает ево у бела шатра, целует ево во уста сахарные, а сама говорит: «Свет государь, Михаила Поток Ивановичь! Не хочю жить у неверного царя Кощея Золотои Орды, хочю жить у тебя, богатыря светоруского, по прежнему!» И подносит ему питья пьянова. И Михаила з дороги испивает, и ложитца спать у шатра Кощеева. |170| И Лебедь Белая мечитца наскоро в бел шатер, и будит царя Кощея: «Востани, царь Кощеи, вон пришел недруг твои Михаило Поток Ивановичь, предаи ему злую смерть; а буде ты ему смерти не предаш скорыя, и он тебе самому предаст смерть скорую в чистом поле». Что говорит царь Кощеи: «Прямая ты сабака безверная, за что мне предать смерть скорую? |175| Он меня наехал соннова в беле шатре, се не предал смерти скорыя! И как ты хочеш сама с ним». И велела она взять от него оружие богатырское, а сам поехал во свою землю, а Белую Лебедь с собою взял.
А Михаила ровно спал два дни и две нощи, а на третеи день пробудитса и видит, что нет при нем оружия богатырского и палицы железнои, |180| один стоит ево доброи конь, и тот был далече в чистом поле. И садитца на свои доброи конь, и едит далече в чисто поле, и доезжает царя неверного. И царь Кощеи на стану стоит. И едет прямо к белу шатру, царь Кощеи опочивает. И встречает Лебедь Белая из бела шатра, а сама говорит: «Свет государь, Михаила Поток Ивановичь, рада я тебя увидела, ты мое девство |185| разрушил!» И целует ево во уста сахарныя, и Михаила задумалса: «Авос либо баба воспокается, хочет со мною жить по старому!» И подносит ему питья пьянова, и Михаило испивает, ложитца спать в беле шатре. И почела Лебедь Белая будить царя Кощея: «Востани, государь, царь Кощеи! Вон приехал недруг твои Михаила Поток Ивановичь, предаи ему злои смерти, |190| а буде ты не предаш злои смерти, и он тебе предаст злую смерть самому». И говорит царь Кощеи: «Сама с ним». И Лебедь Белая снимает с своеи руки верчен рукав, и завивает Михаиле сонному ясны очи, ударила ево как рукою: «Лежи, Михаила, в чистом поле белым каменем». И Михаила окаменел. А царь Кощеи пошел во свою землю и Лебедь Белую взял с собою.
|195| И приехали в Киев град Михаиловы товарыщи Илья Муромец да Алеша Поповичь, и идут к великому князю Владимиру, и об[ъ]являют: «Великии князь Владимир киевски, от нас тебе служба сослужена». И челом ударяют великому князю Владимеру о сыру землю, и дани и выходы с собою привезли. И стали спрашивать про Михаила Потока Ивановича. |200| И стал им князь сказывать, как Михаила привез дани и выходы наскоре. И как привез Лебедь Белую, и как крестил ея, и как ее за себя взял женою, и как без нево трижды приходил царь Кощеи под Киев град, и как мужики киевляне руками ее выдали, и как с нею жив в могиле был, и как оживил ея, и как за нею погналса.
|205| И говорит Илья Муромец: «Поехали, брат Алеша Поповичь, брата Михаилу сыскивать!» И поехали далече в чисто поле. И приезжают к камени белому, и у того камня стоит калика прохожеи. Что говорит калека прохожеи: «Что вы, светоруския богатыри, куды идите?» И они спросили ево: «Скажи ты нам про царство Кощеево и не видал ли ты Михаила Потока |210| Ивановича?» А на калике мантия земли сорочинския, а каблук на нем земли греческия, а посох у него рыбья зубья, а подсумок бархатнои, вышит волоченым золотом. И почели хлеба есть. И, поетчи хлеба, почели опочивать два дни и две ночи. И заутра калека пробужается. И говорит им таковы речи: «Светы вы, братцы богатыри светоруския, начесь мне во сне |215| виделос, как бы от сего камени на восточную страну отмерять три локтя, лежит казна великая!» И почели яму копать, и нашли казну великую. И почел калека казну делить начетверо. И говорит Илья Муромец: «Что, калека, казну делишь начетверо?» И калека ответ держит: «Кто сеи камень подымет и бросит черес себя, тому четвертои жеребеи». Илья Муромец |220| поднял тот камень в груди, Алеша Поповичь в свои поес, а калека поднел и чрез себя бросил и разшип камень надвое, и вышеб ис каменя Михаилу Потока Ивановича, а калика невидим стал. И почел спрашивать: «Долго ли я, братцы, спал в чистом поле?» И говорят ему товарыщи: «Спать было тебе и до веку, а разбудил тебя Михаило арханъел». И стал Михаило расказывать: |225| как ехал он возле моря синева и наехал Лебедь Белую, и как крестил ея, как привез дани и выходы наскоре, и как трижды приходил царь Кощеи, и мужики киевляне отдали жену ево Лебедь Белую, и как оборотила белым каменем. И говорят ево товарыщи: «Поедем, братцы, под царство Кощеево, убьем Лебедь Белую, а царю Кощею живому очи выколем».