И стал Михаило в чистое поле ездить тешитца равно на пять месяцов. |180| А без него пришел под Киев град царь Кощеи Золотои Орды, а силы с ним 100 тысящь. И Киев град осадил накрепко, и посылает в Киев град ко князю Владимеру Всеславьевичю: «Даи мне жену Михаилову, и я от Киева прочь поиду; ежели ты не отдаш мне жены Михаиловы, и я твои Киев град осажу накрепко, и огнем пожгу, и мужиков всех в Киеве вырублю, |185| а жен и детеи в полон возму. Самому тебе не спущу!» И князь Владимер взговорит таково слово: «Ои еси вы, князи и бояра и все киевлене, думаите думу накрепко! Отдавать ли нам жену Михаилову или не отдавать?» Князи и бояра и все киевлене придумали: «Отдадим мы жену Михаилову!» И отдавше царю Кощею неверному. И царь Кощеи |190| берет за белые руки, и повел ея в свои бел шатер, а сам от Киева прочь пошел. Ажно приехал ис чистово поля Михаило Поток Ивановичь в Киев град на свои богатырскои двор, и встречают ево люди дворовые, и сказывают, что де «отдали жену твою, Лебедь Белую, киевлене царю Кощею неверному». И тут Михаило закручинилъся. Не слезая с своего добраго |195| коня, и поехал по граду Киеву, и закрычал громким гласом: «Ои еси вы, собаки мужики киевлене безверные! Почто вы отдали жену мою крещеную царю Кощею неверъному? Управлюся я с вами апосле!» Мужики ис Киева разбежались.
И царь Кощеи от Киева отшел равно тритцат днеи. И Михаило Поток |200| Ивановичь догонил ево в три часа; ажно царь Кощеи на стану стоит з женою ево, Лебедью Белою, опочик держит. Михаило Поток Ивановичь едет прямо к белу шатру.6 И увидела ево Лебедь Белая, и встречает ево из бела шатра, а сама взговорит таково слово: «Свет государь, Михаило Поток Ивановичь! Рада я, что я тебя увидела; не хощу жить у царя Кощея неверново |205| в Золотои Орде, а хощу жить в Киеве граде у богатыря святорусково. Изволь меня взять к себе по прежнему!» И стала подносить Лебедь Белая Михаилу Потоку Ивановичю питья пьяново. И тут Михаило испивает з дороги, и ложитца спать в беле шатре. И мечется Лебедь Белая наскоро, и будит царя Кощея неверново: «Государь царь Кощеи! |210| Приехал к тебе недруг твои Михаило Поток Ивановичь, предаи ево смерти скорыя, — и он за тобою не гоняется». И царь Кощеи невернои ответ держит: «Мне Михаило какои недруг? Наехал он меня в чистом поле, в беле шатре сонного, — се не предал мне смерти скорыя! И как хощешь сама с ним». И Лебедь Белая велела у него обрать оружие богатырское и палицу |215| железную, и завязала ему очи ясные, и ударила ево ничь рукою: «Лежи ты де, Михаило, в чистом поле под белым каменем». И Михаило весь окаменел. А сами поехали в Золоту Орду.
Ажно приехали в Киев град ево товарищи, и привезли дани и выводы, и почали спрашивать про Михаила Потока Ивановича. И мужики киевлене |220| сказали им, се как он привес дани и выводы, и привес девицу, и крестил ея, и как женился, и как приставилась, и как оживил ея, и как <приходил> царь Кощеи невернои, и как Киев град <осадил> накрепко, и как <жену Михаилову> отдали царю Кощею, и как Михаило в погоню погнал. Илья Муромец и Алеша Поповичь поехали из града вон сыскивать своего Михаила |225| Потока Ивановича. И как будут у того белого каменя, старец колика прохожая [стоит у камени. И] богатыреи взговорят та<ково> слово: «Скажи ты про царство Кощеево, про Михаила Потока Ивановича». Колика им ответ <держит>: «Кто де подымет камень и бросит через себя, и тому скажу про Михаила Потока Ивановича». Илья Муромец поднял камень |230| в груди, а Алеша Поповичь...
42
СКАЗАНИЕ О ТРЕХ БОГАТЫРЯХ КИЕВСКИХ, О СЛАВНЫХ ВИТЕЗЕХ1 — [О] ИЛЬЕ МУРОМЦЕ, О АЛЕШЕ2 ПОПОВИЧЕ, [О] МИХАИЛЕ ПОТОК[Е] ИВАНЫЧЕ
Во славном было городе Киеве, у князя Владимера киевскаго, был пир на вечере про всех князеи и бояр, про сильных могучих богатыреи. И как будет у ных пир на вечере, возговорит князь Владимерь таково слово: «Все вы мои князи и бояры и силныя могучия богатыри! Ест ли из вас |5| кому сослужить службы три великия: кто б ехал в землю Турескую, взял бы дани выходы за 33 года; хто бы ехал в землю Задонскую, възял бы дани выходы за 33 года; и хто бы ехал в землю Алевитцкую, възял бы дани выходы и тут за 33 года?»
И тут все князи и бояра и велможи призадумались.3 Нихто великому |10| князю ответу не дает: болшия хоронятца за менших, а [у] меншие давно ответу нет.