Среди «богатырских сказок» В. А. Левшина выделяется наибольшей близостью к былинному эпосу «Повесть о сильном богатыре и старословенском князе Василии Богуслаевиче». В то время как другие «сказки» Левшина представляют собою вымышленные авантюрные повести типа волшебно-рыцарских романов и связаны с русским эпосом только именами своих героев (князь Владимир, Добрыня Никитич, Алеша Попович, Чурила Пленкович, Тугарин Змеевич) и отдельными былинными мотивами, сказка о Василии Богуслаевиче сохраняет общий ход повествования былины и все основные ее эпизоды. В этом отношении «Повесть» на первый взгляд кажется близкой к типу тех пересказов былин, которые встречаются в рукописях XVII — начала XIX века. Это и побудило, очевидно, П. А. Бессонова включить ее в «Приложения» к «Песням, собранным П. В. Киреевским» в качестве сказки о Василии Буслаеве. Однако — и в этом существенное отличие «Повести» от указанных пересказов — само содержание былины и образ героя решительно переосмыслены, получили особую трактовку. Это заставляет нас видеть в «Повести» не простой пересказ былины, хотя бы и литературно обработанной, но литературное произведение, опирающееся на былинный материал.
В. А. Левшин коренным образом изменил характер и смысл конфликта, изображенного в былине. Василий, сын покойного новгородского князя Богуслая, ведет борьбу за княжескую власть с новгородскими посадниками, которые хотят лишить его этой власти. Одержав победу, Василий Богуслаевич княжит в Новгороде «с мудростью и милостью», «никто не смел на него поднятися».
Этот характер «Повести», очевидно, и привлек внимание Екатерины II, которая сочла полезным для пропаганды идеи «просвещенного абсолютизма» инсценировать произведение Левшина.[103] Так возникла комическая опера в 5 действиях «Новогородский богатырь Боеслаевич» (отдельное издание 1786 года), в которой использовано не только содержание «Повести» Левшина, но и весь текст, словесная ткань, действующие лица, с дополнительным внесением романического элемента, обязательного в опере XVIII века (в конце образуются две счастливые пары: Василий и дочь одного из посадников, Фома Ременников и дочь приспешника).
Несмотря на изменение идеологического содержания былины Левшиным, его «Повесть» представляет известный интерес для истории русского былинного эпоса как отражение одного из устных вариантов XVIII века былины о Василии Буслаеве. Непосредственный источник «Повести» нам не известен, но несомненно, что это был иной вариант былины, чем тот, который вошел в сборник Кирши Данилова: «Повесть» включает отдельные детали, которые известны в последующей устной традиции и которые отличны от варианта Кирши Данилова (см. комментарий к «Приложениям», II, 3).
Весь многообразный материал отражений русского былинного эпоса в рукописях XVII — начала XIX века, в первых фольклорных публикациях, в литературных произведениях этого времени — все это предыстория письменного закрепления устной былинной традиции.
При всех неточностях записи, изменениях и привнесениях, элементах литературной обработки и даже полной переработки в этом материале сохранены ценные (в разной, конечно, степени) свидетельства о бытовании и характере русского эпоса до начала его научного собирания.
ТЕКСТЫ
"Повести", "Сказания" и "Истории" о богатырях
1
ПОВЕСТЬ О СИЛНЕМ МОГУЩЕМ БОГАТЫРЕ О ИЛЬЕ МУРОМЦЕ И О СОЛОВЬЕ РАЗБОИНИКЕ
Во славном было граде Морове,1 слуша Илья Муровец заутреню воскресную и в уме держал к силному ко кънязю Владимеру киевскому Всеславичу, а завед держал во всу востру саблю и на крепкои лук, чтоб2 о[т]нют во всю дорогу широкую вострыя сабли из ножнеи не вынимать и |5| на крепкои лук титивы не кладывать.
И как едучи будет по[д] Себъжм градом, и услышал крик, и стук, и конское ржание, и наехал тут силны Илья Муравец, ажно под Себежем градом стоят три царевича заморские, а силы с ним было у всякова царевича по сту и по тысече, а хотят они Себеж град за щитом взять, а самаго |10| царя сибир[с]каго в полон взять. И тут Илья Моровец3 отвязывает свою востру саблю от седла черкаскаго, и напущает на их силу великую, как4 на галечье стадо. И побил всю рать силу великую, и трех царевичев в полон взял, и подарил сибир[с]кому царю в подарки.
Сибир[с]кои царь взговорит: «О еси ты, доброи молодец! Как тебя зовут |15| по имени и по отечеству и которого ты города?» Ответ держал Илъя Муровец: «Зовут меня, государь, Илюшкою, а по отечеству Иванов сын, урожденец града Морова». И сибирскои царь взговорит: «Откуды твоя дорога излучилась?» Ответ держал Илия Муровец: «Еду, государь, к столному граду Киеву, ко князю Владимеру киевскому Всеславичу». И сибирскои |20| царь5 взговорит Илъе Муровцу: «Служи ты у меня; все отдам тебе полцарства». Илъя Муровец спрашивает у него прямои дороги ко граду Киеву.
103
На сказку В. А. Левшина как на источник оперы Екатерины было указано еще П. А. Бессоновым (см.: П. А.