|155| И слуга берет скоро добра коня, кладет на него потничек бухарскои, седлает седелечко4 черкаское, подтягивает подпруги шелковыя, шелку шемаханского, пряжечки серебреныя, спенечки у пряжечек булатныя. И садился5 Илья Муромец скоро на своего добра коня, и втыкает в мать сыру землю свое копие мурзавецкое, и повесил на него свою ширинку миткалинную, |160| наказывает своему верному слуге Торопу: «Буде из моеи ширинки миткалиннои потечет кровь горючая, то буду убит доброи молодец Илья Муромец сын Ивановичь; буде же оная ширинка миткалинная висит, как хартия белая, то я жив есть». И прибежал скоро, и побил сперва суперника и недруга, а потом напускает на всю силу босурманскую...6
|165| ...И князь Владимер киевскои встретил их с великою радостию и с почтением великим, и с церемониею великою, так что не можно вздумать о великом их весели и радовани, что бог дал победу на супостаты и одоление и оборонил от них святую Русь, от того поганского нахождения. И учинил по всем церквам молебное пение и всенощное бдение всю седмицу. И пошел |170| звон великои по всему граду Киеву и со всякою музыкою. И по тои великои радости отдал князь Владимер Илье Муромцу полъцарьствия своего.
Тут Илья Муромец сын Ивановичь стал жить во всяком благочести и честности лета доволно и пожаловал слугу своего великою честию над |175| всеми людми болшим боярином. И привез из Мурома отца и матерь, и сам женился, и слугу своего Торопа женил. И жили во всяком благополучи, в радости и честности до глубокои старости. И тако ко господу отидоша, и погребение было славное. И те ж люди миновалися, а слава их до скончания века. Конец.
13
ПОВЕСТЬ О СИЛЬНЕМ МОГУЧЕМ БОГАТЫРИ ИЛИИ МУРОМЦЕ И О СОЛОВЬЕ РАЗБОИНИКЕ
Во славном было во граде Муроме, во болшем селе Карачаеве, было селцо Каптяево, в том селцо Каптяеве был-жил крестьянин именем Иван [со] своею женою велма [у] бога [в] милости по убогим и странным приниматель. Им же уроди[лся] сын, ему же быст Илиа [имя]... младых лет да |5| до 30-ти лет 3-х в сиднех,1 о чем отец и мати его велми были печалны. Но случися наканоне праздника Илии пророка отец Илиин и мати были у всенощни в болшем селе Карачаеве, а у Илии были некоторые два старичка под окошком. Яко бы по молитве родителеи его они даровали ему ноги, но не токмо... и силу великую богатырскую Илиа почул в себе. Но |10| как отец и мати его пришли ото всенощни, а Илья и встретил, и они о том благодаренную пришли господу богу и великому пр[о]року Илии. Наутре воста, пошли ко святои литоргии недели того великаго веселия сотворили пир велик про странным [и] убогим Илии... время сыскал в конущне... сивца бурца... латы и копие, палицу булатную... достиг себе против отца |15| своего и матери благословения ехать князь Владимеру поклонится, и он[и] с плачемь дали благословение, хотя ехать со заклинанием его оружием, что ему ехать дорогою из нажен востру саблю не вынимать. Ис колчана Илья Муроме[ц] колены стрелы на лук не на[кла]дывает.
Илья Муромец поехав в Киев град, слуша заутреню воскресную, но как |20| он будет под Себежем градом... ажно стоит под ним три царевича заморскии, со свяким царевичем си[лы] по трицати тысящ, а похваляются они град за щитом взять, а жители градских под меч... Зговорит едучи Илья Муромец: «Ох по грехом мне учинилось, что отец мои и мати моя заклели мое оружие». Однако, сотворив себе знамение клятвенное, вынимает свою |25| палицу булатную, напущается на рать силу великую. Сколько бьет, а вдвое конем топчет; куда он не поедеть — улицы, куда не поворотится — слободы, и побил всю силу татарскую, и три царевича насилу нашли за море на кораблях то небольшими людми.
Соловей-разбойник. Лубочная картинка XVII—XVIII века.
ГПБ, собрание А. В. Олсуфьева, т. XI.
Но как Илья Муромец ехаль скрозь Себеж[ь] град, во градских воротах |30| встречали с хлебом и солью весь народ оть мала и до велика и бьют челом ему, и покланяются, и просят милости к себе во град хлеба и соли кушати. Но Илья Муромец хлеба и соли их не кушает, только спрашивает у них дороги прямо дороги ко граду Киеву. И отвещают ему себежские жители: «Ты гои еси, добрыи молодец, прямая к нам была дорога ко граду |35| Киеву на леса на Брын[ские], на грязи черные, на дороги, на Смородину, на мосты калиновы, толко та у нас дорога запустела ровно 30 лет от Соловья разбоиника. От ево разбоинича соловьиного посвиста никакои богатырь не может устоять.