И приезжает Илья Муромец к столному граду Киеву, ажно у церкви Софии премудры божии к обедне благовестят, в тот же воскресны день, как поехал из Мурома. И приехал, слез [с] свого добра коня и отдал ево Соловью разбоинику, а сам пошел в церковь Софею божию помолиться. |90| И как служба окончалася, ажно идет из церкви князь Владимер Всеславьевичь. И тут Илья Муромец великому князю поклоняется о сыру землю. И спрашивает его великии князь Владимер Всеславьевичь: «Откуду ты, удалои доброи молодец? Которои вотчины и как тебя зовут по отечеству, по чему было тебя жаловать?» Против того зговорить Илья Муромец: |95| «Я, государь, столного града Мурома, а зовут меня, государь, по имени Илюшкою, по отечеству Иванов сын». И тут ево князь Владимер Всеславьевич зовет хлеба кушать к себе и меду пить.
И пошли в полаты белокаменные, и сели за столы за дубовые, за скатерти белые, за всякие ествы сахарные. И как пошел у них пир на веселие, |100| тогда князь Владимер Всеславьевичь вышел из своеи каморы и сел со князьми, и бояры, и с могучими силними богатырями. Да тут же у него сидить на пиру приезжеи гость, силныи могучи богатырь Илья Муромец сын Ивановичь. И что зговорит ему князь Владимер Всеславьевичь: «Ои еси ты, Илья Муромец сын Ивановичь, давно ли ты и[з] столного града |105| Мурома?» Против того зговорить Илья Муромец: «Свет государь, князь Владимер Всеславьевичь, поехал из града Мурома, отслушал заутреню воскресную». Против того зговорить князь Владимер Всеславьевичь: «То твоя, добра молотца, первая ложь. Которым же ты путем ехал и дорогою?» Ответ держал Илья Муромец: «Ехал я на град Кинешму, на реку на Смородину, |110| на мосты калиновы, на грязи черные». Против того зговорит князь Владимер Всеславьевичь: «Исполать тебе, доброи молодец, што в другои ряд солгать тебе умелося. А та дорога залегла уже тому тритцать лет и три года: зверья не пробегивали, и птици не пролетывали, а живет на тои дороге Соловеи разбоиник сын Будимеров». — «Свет государь, князь |115| Владимер Всеславьевичь, были мне на тои дороге три помешки великия. Первая2 мне помешка была под градом Кинешмои: бился я с тремя царевичи нечестивыми, а силы с ними было у всякова царевича по тритцети тысящ. Вторая помешка была мне великая на реке на Смородине: бился я с Соловьем разбоиником сыном Будимеровым. О том мне помешка была |120| на полях на туковых: бился я з девятью сыны Соловьевичевы». Против того зговорит Владимер Всеславьевичь: «Полно, видел ли ты очи Соловья разбоиника?» Против того зговорить Илья Муромец: «Государь князь Владимер Всеславьевичь, не имеешь веры речам, поими веры своим очам. Соловеи разбоиник сын Будимеров стоит на твоем дворе господском, держить |125| моего добра коня наступчева».
И князь Владимер Всеславьевичь вынимает окончину хрусталную, и смотрить на свои государьскои двор. Ажно на дворе стоит Соловеи разбоиник и держит добра коня Ильи Муромца. И тут князь Владимер удивляется, а князья и бояра головами потресли. И зговорит князь Владимер |130| Илье Муромцу: «Исполат тебе, добру молотцу, как мне про тебя сказывали, таков ты есть. Буде ты у меня в столном граде Киеве пожаловати з Добрынею Никитичем, а другое дело, где ты изволишь». И потому зговорить князь Владимер Всеславьевичь: «Соловеи разбоиник сын Будимеров, отдаи ты добра коня моим слугам, а сам поди ко мне во высок терем». |135| Против того зговорит Соловеи разбоиник: «Ои еси ты, князь Владимер Всеславьевичь, не тебе я служу, тебя я и не слушаю. Кому я служу, тово я и слушаю». И услышал тут Илья Муромец, и зговорить таково слово: «О еси ты, Соловеи разбоиник, покинь ты моего добра коня, а сам ты поди во высок терем к великому князю Владимеру». И Соловеи разбоиник покинул |140| добра коня, а сам пошел во высок терем. И молится он чудным образом, и кланяется Илье Муромцу, а великому князю не бьет челом. И зговорить ему князь Владимер Всеславьевичь: «Ои еси ты, Соловеи разбоиник, засвищи ты зычно и громко своим богатырским посвистом». И говорит ему Соловеи разбоиник: «Свет государь, князь Владимер Всеславьевичь, |145| потешу я тебя, руку отторву и ногу вырву». И услышал тут Илья Муромец: «Вот де ты, сукин сын, отговариваеш, есть де у меня на дралщика сабля вострая булатная, подорожная, а весом полтретьятцать пуд». Против того и говорит Соловеи разбоиник, что де пиво очень пьяно, а хмелю в нем не бывало, сь етова пива голова болить, а душа дрожить. И зговорит |150| Илья Муромец: «Государь князь Владимер Всеславьевичь, Соловеи разбоиник давно не пивал зелена вина и меду сладкова». И Соловеи разбоиник вина не примает и меду не пьет, и зговорит таково слово: «Государь князь Владимерь Всеславьевичь, то есть сердце не пьет». И подносили ему чару вина в полтретья ведра, другую чару в полпята ведра, третью чару |155| в полсема ведра. И Соловеи разбоиник первую чару выпил — душу промочил, другую выпил — сердце окатил, третью выпил — голову возвеселил. И зговорить Илья Муромец: «Ои еси ты, Соловеи разбоиник, засвищи ты зычно, громко своим богатырским посвистом, потеш ты князя Владимера». И по ево велению и Соловеи разбоиник засвистал. И з того его |160| свисту бояра все попадали, а князь Владимер Всеславьевичь в своем тереме со страху набегался и зговорит таково слово: «Ои еси ты, Илья Муромец, уими ты Соловья разбоиника, не можно мне от ево свесту в тереме ни стоять, ни сидеть».3 И потом у них пошел пир на веселие. И жаловал князь Владимер своих князеи и бояр и всех светоруских богатыреи, а всех |165| лучше жаловал Илью Муромца сына Ивановича, сажает ево в первое место против себя, в другое место подле себя.