Тогда лих был на Михаилу сына Даниловича оговорщик в Киеве, оговорил |135| великому князю Владимеру Всеславьевичю киевскому: «Государь велики князь Владимер Всеславьевичь киевскои! Млад Михаило сын Даниловичь ездил по деревням да по вотчинам, пил да ел да бражничел, а не у твоего дела царскаго был». Тогда великии княз Владимер Всеславьевичь киевскои на Михаилу сына3 Даниловича разкручинился и велел |140| ево посадить в темницу заключенную, вь яму глубокую сорока сажен, где сидел Ставерха сын Годинович. Посадили Михаилу сына Даниловича вь яму глубокую; и велел ему на неделю места хлеба по снопу по овсяному давать: то ему Михаиле сыну Даниловичю за выслугу. И накрыли цкою железною, и зарыли землею накрепко, опустили решетки железные |145| и приставили крепость великую.
Потом велики князь Владимер Всеславьевичь киевскои призывает слугу своего вернаго, по имени зовут Илью Муромца, проведать о побоище Михаила сына Даниловича: «Коли он побил силу рать великую, то я ево ис тюрмы вон выпущу». Тогда Илья Муромец скоро метался, и садился на |150| свои доброи конь, и поехал в чистое поле на шелом и на баканов. И ездил Илья Муромец двенатцать днеи, и не мог он об[ъ]ехать трупу татарскаго. И потом изьехал труп татарскои — где пригор, тут по щеку коню крови; а где привражие, тут4 по колени коню крови; а где прибрег, тут по чрево коню крови. Потом Илья Муромец возвратился к столному граду Киеву, |155| к великому князю Владимеру Всеславьевичю киевскому. И как будет Илья Муромец среди двора государева, и ставит своего коня бес привези, а сам бежит скоро в белокаменные полаты, и молитца честным образом, и бьет челом великому князю Владимеру Всеславьевичю киевскому о сыру землю. Что взговорит5 Илья Муромец: «Гои еси, велики князь Владимер Всеславьевичь |160| киевскои, живу я у тебя тритцать три года, а побоища такого не побивывал, что грозно побил побоище млад Михаила сын Даниловичь. А трупу татарскаго — где пригор, тут по щеку коню крови; а где привражие, тут по колени коню крови; а где прибрег, тут по чрево коню крови». Тогда велики князь Владимер Всеславьевичь киевскои в тот час велел |165| изь ямы вынуть Михаилу сына Даниловича. И в то время вынули ево изь ямы глубокия, и привели ево пред великого князя Владимера Всеславьевича киевского. Что взговорит велики князь Владимер Всеславьевичь киевскои Михаиле сыну Даниловичю: «Буди ты от меня пожалован; злата казна про тебя не запечатана, драгоценное платье про тебя не |170| изношено, добрыя кони стоят не об[ъ]езжаны». Тогда стал говорить млад Михаило сын Даниловичь: «Государь мои, велики князь Владимер Всеславьевичь киевскои, много твоего государского жалованья! Пожалуи, государь, отпусти ты меня к батюшке моему Даниле Ивановичю в монастырь постритца; а у тебя, государя моего, в великом |175| столном граде Киеве лихи оговорщики: не велят тебе, великому князю Владимеру Всеславьевичю киевскому, служить верою и правдою и вочью неизменою».
Потом велики князь Владимер Всеславьевичь киевскои отпустил млада Михаилу сына Даниловича двенатцати лет к отцу ево Даниле Ивановичю |180| в монастырь для пострижения в монашески чин. Тогда млад Михаила сын Даниловичь великому князю Владимеру Всеславьевичю киевскому поклонился, и чюдным образом помолился, и поехал к отцу своему Даниле Ивановичю в монастырь. И приехавши в тот монастырь, постригся в монашески чин, и стал в том монастыре жить в великои славе и чести до |185| смерти своеи.
Тем сия гистория конец восприяла.
29
[ПОВЕСТЬ О СУХАНЕ]
Во граде Киеве бысть при старосте, при великом князе Манамахе Владимеровиче, был богатырь стар добре, больши ему девяноста лет. Да охочь был до потехи кречятные, не покинул он потехи1 и до старости. Лучилось ему выехать с красным кречятом на празник на усекновение |5| чесныя главы Ивана Предотечи. И не доежаючи быст[р]а Непра Слаутича, наехал на малои заводи многия лебеди. И богатырь тому учал дивитися: «На тои на малои заводе не наеживал я ни гусеи, ни утят, ан нынеча вижу многия лебеди: а все то недаром. Поеду, поеду, посмотрю быстра Непра Слаутича».
|10| И приезжает Сухан ко быстру Непру Слаутичю, а ужь Непр река2 смешалась з желты пески. И Сухан стал, задумался. Ажно по заречью ездит человек, а волочит за собою копье с прапором, да вопит громко голосом: «Ои еси, Сухан Дамантьевичь! Ты славен в Киеве велик богатырь, а по ся мест не ведаешь, ужь тому девятои день как перевозитца через |15| быстрои Непр царь Азбук Товруевичь, а с ним 703 царевичеи, а со4 всяким царевичем по семидесяти по две тысячи. В правои руке и в левои и в сторожевом полку не успел сметить. Добре с ним людеи много, бес числа. И наши прародители тем царем служивали, и царьские приходы весно чинили, и вам, богатырем, в Киеве было ведомо». Да молыл слово и поехал |20| прочь.