Роберто быстро взглянул на нее.
— Думаешь, я не заслужил такой суровой критики? — спросил он.
— Да, — ответила она. — И вовсе не в его стиле так разговаривать с вами.
— Здесь ты как раз попала в точку, дорогая, — печально сказал Роберто. — Мой сын стал не похож на себя. И уже давно. Уже четыре года.
Марни опустила голову, понимая его намек и не в силах смотреть на него.
— Я — любящий отец и очень горжусь своим сыном, Марни, — хладнокровно продолжал он. — Но не считай, что я не вижу его недостатков.
— У Гая нет недостатков, — насмешливо сказала она.
Роберто улыбнулся ее шутке, но покачал головой: он не хотел отвлекаться от серьезного разговора.
— Знаешь, я постоянно задаю себе вопрос: почему после всей той боли и несчастий, в которые вы себя ввергли, ты опять решилась на этот брак — ведь он оказался не таким удачным, как представлялось сначала, и не смог устоять при первом же испытании.
«Почему испытании?» — подумала Марни, а потом искоса взглянула на Роберто.
— Мы решились на это не ради некоего мужчины преклонных лет; вы, вероятно, этого боитесь? — с улыбкой ответила она.
Он медленно кивнул.
— Может быть, ради твоего брата?
Ее лицо застыло.
— И не ради него.
— Тогда, может быть, — мягко предположил Роберто, — ради того небесного создания, которое твой брат привозил вчера сюда и представил и качестве жены?
— Вы видели Клэр? — оживленно спросила Марни. — Как она? Как себя чувствует? Знаете, она беременна и, наверное, выглядит не очень хорошо, я лицо ее затуманилось, а в глазах можно было прочитать боль и тревогу. — Пару месяцев назад она лишилась ребенка, и врачи предупреждали, что ей в течение некоторого времени надо будет подлечиться.
— У нее все в порядке, Марни, — мягко успокоил ее Роберто. — Она провела здесь со мной целый день, а твой брат и механики Гая перетаскивали вещи в их домик. Она была очень довольна тем, что ждет ребенка. Довольна переездом сюда. Довольна тем, что муж взял отпуск и вывез ее на несколько недель за город, чтобы переждать этот критический период.
Отпуск? Глаза Марни сузились. Какой отпуск? Джеми не мог позволить себе взять…
Гай. Она откинулась назад. Она не могла решить, сердиться ей на него или благодарить за заботу. Потом поняла, что он поступил так по своей воле: он, бывало, и раньше выражал свою любовь тогда, когда ей это требовалось, как будто чувствовал это.
Она нахмурилась, пытаясь разобраться, почему он, с одной стороны, на словах изничтожал ее брата, а с другой — мог совершать поступки, подобные этому.
Все из-за тебя, подсказывал ей тоненький голосок. Он это сделал для тебя. Разве ты не знаешь, что он бы сделал все, что угодно, чтобы облегчить твои заботы? Ты беспокоилась о здоровье Клэр, поэтому он организовал для Джеми отпуск, чтобы она могла отдохнуть в течение следующего, очень важного месяца, чтобы ее побаловали немного. Но если он такой распрекрасный, то почему же я здесь? Ведь он шантажирует меня, использует мои трудности, делает что ему угодно вопреки мне. «Разве?» — спросил тихий голосок.
Роберто некоторое время наблюдал, как одно выражение сменяло другое на ее лице, потом встал.
— Пойдем, — сказал он. — Я хочу тебе кое-что показать. А смотреть это лучше при хорошем освещении, — он нетерпеливо поманил ее рукой, когда она не выказала желания немедленно выполнить его требование. — Пойдем, пойдем, — настаивал он. — Мой сын меня за это не поблагодарит, но я думаю, что момент как раз подходящий и его не следует упускать. Пойдем.
Марни неохотно поднялась.
— Роберто, вы думаете, стоит еще раз рискнуть навлечь на себя гнев Гая? — с сомнением сказала она.
— Что он мне может сделать? — в его темных глазах загорелся огонек. — Побьет меня моей собственной тростью?
— Нет, — она рассмеялась и печально покачала головой. — Но гнев его падет на вашу голову.
Он просто взял ее под руку, ловким движением оперся о трость и повел ее по извивающейся дорожке, обрамленной многочисленными ухоженными розовыми кустами.
— Куда мы идем? — с любопытством спросила она.
— Скоро сама увидишь, — таинственно произнес Роберто. — Как же это здорово! — вздохнул он. — Прогуливаться по саду под руку с прекрасной женщиной. Я уже и забыл, как это здорово!