Гешка присел на корточки, не сводя с нее умиленных глаз. Смотри-ка, живая партизанка гражданской войны! И он с ней рядом!.. Правда, бабушка тоже партизанкой была, но ведь она старенькая, семьдесят скоро. А эта совсем молодая. Ну разве что чуть их с Ленькой постарше…
— А вы бегите, бегите, хлопчики! — вдруг забеспокоилась девушка. — Ведь поймают — уконтрапупят! — Они недоуменно переглянулись. — Ну, убьют!.. Что это вы? — Партизанка переводила взгляд с одного на другого. — Вроде ненашенские какие-то.
Они не знали, что делать. Сказать ей или не сказать?
— Нет, мы нашенские, — осторожно начал Гешка. — Только мы другие нашенские. Из другого времени, понимаешь?
Ленька вставил:
— Из светлого будущего. — Ему показалось, так ей будет понятнее.
— Во-во, — поддержал Гешка, — из социализма. Вы завоевываете, а у нас уже построили.
Но девушка не понимала:
— Где это уже построили? В Москве, что ли?
— Да нет же, здесь, здесь! В нашем городе, — убеждал Гешка.
— Что мелешь-то? У нас тут и города никакого нет на двести верст вокруг.
— Сейчас нет, а потом стал, понимаешь?
Нет, она так и не могла понять. Больше того, улыбалась недоверчиво, словно Гешка плел невесть какие небылицы. Да он и сам чувствовал, как невероятно должны звучать для нее его слова. Вот подошел бы к нему на перемене пацан из второго класса и стал бы уверять, что только сейчас прилетел с Марса.
— Лень, — обратился он за помощью к Другу.
Но тот стоял, вытянув шею, и настороженно прислушивался к странным, никогда прежде не слышанным звукам, долетавшим со стороны села.
— Что это? — спросил обеспокоенно.
— Палят, — коротко пояснила девушка, не выказав при этом никакого волнения; видно, для нее стрельба была делом привычным, повседневным.
А вот Ленька за всю свою жизнь слышал выстрелы только дважды. Один раз на улице, когда рядом пальнуло так, что он в испуге несся без оглядки два квартала, пока, наконец, не сообразил, что это выстрелил мотор проезжавшей мимо автомашины. Второй раз — в детском тире, куда его однажды в выходной день сводил папа.
Но там, в тире, стреляли из крохотных, почти игрушечных духовых ружей по жестяным зверушкам. Выстрелы звучали не громче щелчка, зверушки смешно опрокидывались, когда в них попадали, и Леньке было совсем не страшно, а, наоборот, очень-очень весело.
Здесь же стреляли из настоящих боевых винтовок по далеко не игрушечным мишеням. И стоит ли после этого удивляться, что у Леньки по спине медленно поползли мурашки.
Скорее, скорее отсюда, опять в свое время! Но как уговорить Гешку? Ведь его теперь от этой девушки-партизанки трактором не оторвешь. Если только захватить ее с собой, — пришла ему в голову спасительная мысль. Тогда и Гешке незачем будет здесь задерживаться.
— Знаешь что, — торопливо предложил Ленька, — давай полетим с нами. У нас знаешь как хорошо!
— Ага, давай! — сразу подхватил Гешка. — У нас правда очень здорово. Спутники советские над всем миром летают.
Девушка откинула со лба светлую прядь, повторила завороженно:
— Над всем миром…
Поднялась, разминая ноги, сделала неуверенный шаг, затем другой.
— Так полетели? — Гешка схватил ее за руку. — Мы тебя к нам в школу, пионервожатой, а? В походы вместе ходить будем, песни петь. Ты песни любишь? Вот такая. — Он пропел: — «И снег, и ветер, и звезд ночной полет…» Нравится? Это ведь про вас!
— «И звезд ночной полет…» — негромко и медленно, словно прислушиваясь к себе самой, повторила девушка и почему-то вздохнула. — Красиво!
Гешка стал распоряжаться, словно полет втроем стал уже решенным делом:
— Тебя в середку, сами по бокам. Я справа, Ленька слева. Уместимся все трос!
— Почему это ты справа, а не я? — возразил Ленька, поглядывая на девушку; пусть она не думает, что Гешка здесь единоличный командир.
— Потому что там рукоятки управления, понял?
— Хватит вам спорить, ребята, все равно я с вами не полечу. — Девушка прикалывала булавкой порванный подол сарафана. — Нельзя мне.
— Почему?
— Вот это даст так дает!
Ленька расстроился — так все хорошо налаживалось; они бы минут через десять были дома. Гешка — тоже, ничуть не меньше Леньки, хотя совсем по другой причине. Он уже видел, как приводит девушку в школу и представляет директору: «Вот, Олег Борисович, знаменитая партизанская разведчица гражданской войны. Можно ее к нам пионервожатой?..»
Но он еще не потерял надежде.