— Ты за Советскую власть? — стал убеждать девушку.
— За Советскую… И все равно нельзя, понимаешь? Вот пойду я с вами…
— Не пойдешь, а полетишь, — поправил Гешка. — Глаза зажмуришь — и там!
— Ну, пускай полечу… Я полечу, а тут кто за Советы драться будет?
Гешка хмыкнул:
— Без тебя, что ли, не обойдутся? Подумаешь, один человек.
А Ленька добавил неосторожно:
— Да еще девчонка.
Вот этого уж никак не следовало говорить. Ее тонкие черные брови сдвинулись к переносью.
— Девчонка? — переспросила. — А ну если одной девчонки как раз и не хватит, тогда что? Вот ревком про карателей послал меня сказать. Кто другой вместо меня скажет?
Они молчали. Что тут возразишь?
Девушка посмотрела на их смущенные лица, улыбнулась и произнесла другим тоном, совсем не сердито:
— Да и шутите вы все, думаете, маленькая, не понимаю… За волю — спасибо! — она низко, в пояс, поклонилась. — Если понадоблюсь зачем, спросите Клашу Гляденгоры. Меня тут все знают.
И пошла. Сначала осторожно, небыстро, словно пробуя, крепки ли ноги, потом все быстрее, а затем и вовсе побежала. Между деревьями мелькнул разок-другой серый сарафан и пропал.
Гешка задумчиво смотрел в ту сторону, где исчезла девушка. «Видел ее где-то, видел, видел! — назойливо, как неотвязная муха, вертелась мысль. — Видел, точно!»
Но где?
Спросить у Леньки? Засмеет! Ведь Клаша, если не считать рыжебородого предателя, первый человек, которого они встретили в прошлом.
Он все-таки спросил, о другом:
— Как считаешь, почему она с нами не захотела?
Ленька долго не задумывался над ответом:
— Испугалась, вот и не захотела.
— Кто испугалась? Она испугалась? — Гешка смерил его взглядом. — Может, кое-кто и испугался — только не она!
— Ну, значит, не поверила, — ушел Ленька от опасного для себя спора.
— А поверила бы — захотела? Слышал, как она: «Вдруг здесь одной девчонки как раз и не хватит?»… Эх, надо было с ней! — только сейчас сообразил он и страшно об этом пожалел. — Пошли бы вместе в деревню, нас бы без слова в партизаны взяли. И мы бы с тобой кого-нибудь из беляков поймать смогли.
Ленька поежился.
— Ты ж сказал: посмотреть только.
— Правильно! Посмотреть и поймать… Послушай, Ленька, у меня идея! — Глаза у него заблестели.
Ох эти Гешкины идеи! Ленька боялся их как огня. Всегда начинается вот так же: со внезапно заблестевших глаз. А в результате неприятности. Для обоих — потому что Ленька в конце концов обязательно оказывается участником очередной Гешкиной затеи.
Обычно это кончалось выпачканной в саже одеждой, новой дырой на пальто, сильной простудой, синяком на скуле, при особом невезении — вызовом родителей в школу. А здесь… Ленька и подумать боялся, чем здесь может кончиться, если ему уступить.
Он сделал жалкую попытку отвлечь Гешку от опасных мыслей:
— Смотри, смотри, бабочка! С черепом на крыльях!
Конечно, не удалось. Гешку теперь от его новой идеи не то что бабочка — тигр бы не отвлек.
— У меня идея! — повторил Гешка, и в глазах у него все ярче разгорались огоньки. — Этот тип, этот предатель бородатый, должен ведь сюда вернуться, так?
— Ох! — сразу заволновался Ленька и стал смотреть по сторонам. — Он же придет с подмогой.
— Все равно! Улучим момент — и сцапаем, На машину и…
— Ты что! Ты что!.. Знал бы, ни за что с тобой не полетел!
Как всегда, его нытье и на этот раз лишь подстегнуло Гешку.
— А что, плохо его поймать, да? Плохо поймать и в наше время привести, да?
— Зачем, зачем?
— Как зачем? Как это зачем? Привезем, сдадим в милицию. Пусть судят за предательство. А нам еще по ордену дадут. Ну, пусть хоть один на двоих. Тоже ничего! День ты носишь, день я…
У Гешки уже и план готовый был — планы у него обычно созревали мгновенно, в одно время с идеями. Что надо сделать? А вот что. Свернуть веревку, спрятаться — ну хотя бы в той яме с лопухами — и ждать. Придет рыжий дядька с колчаковцами. Увидят: девушки нет, никого нет. Колчаковцы побегут в разные стороны искать партизанку, а дядька останется здесь их ждать; не побежит ведь он вместе с ними, хромой. Вот тут они и навалятся на него, свяжут…
Ленька был в отчаянии:
— Он же здоровый такой!
— Только на вид. А нас двое. И потом, я приемчик новый знаю — сила!..
И тут они оба одновременно услышали ухающие звуки: хо-хлоп, хо-хлоп, хо-хлоп… Словно кто-то выколачивает пыль из развешанного на веревке ковра.
Хо-хлоп, хо-хлоп, хо-хлоп! Ближе, ближе…
Ленька уже собрался задать стрекача — страшнее всего, когда надвигается что-то неизвестное. Но Гешка, вспомнив прошлое лето у дедушки в деревне, схватил свернутую в круг веревку.