— Лошади скачут. Они на конях. В яму, быстро!
Он не успел еще закончить, как Ленька уже исчез в яме — только лопухи зашуршали. Гешка побежал вслед за ним.
Яма оказалась достаточно глубокой. Гешка навалился грудью на край, осторожно раздвинул толстые стебли растений и стал наблюдать.
Из-за поворота дороги, мелькая между деревьями, вынеслись три лошади. На двух — верховые в военной форме. На третьей, привалившись к шее коня, грузно колыхался рыжебородый дядька.
Вот они свернули с дороги.
— Тпру! — осадил лошадь один из военных. — Ну? Здесь или не здесь?
— Должно, тут, — отозвался рыжебородый.
— Слезай! — сердито скомандовал военный и спрыгнул сам со взмыленного коня. — Память у тебя отшибло, что ли?
Повернулся боком, и Гешка увидел на нем знакомые погоны. Одна широкая полоса поперек, другая, поуже, вдоль.
— Наши! — крикнул Гешка обрадованно. — Они его поймали!
— Гешка, Гешка!..
Ленька попытался его удержать, но он не стал слушать, лишь отмахнулся. Мигом выкарабкался из ямы и побежал к военному.
— Товарищ старшина! Товарищ старшина!
Все трое оторопело уставились на него: и старшина, и усатый солдат с мятыми красными погонами, и мешком сползший с коня рыжебородый.
— Здравия желаю, товарищ старшина! — бойко поприветствовал Гешка. — Вы Клашу ищите, да? Клашу с Гляденгоры? Это мы ее освободили.
И скромно потупился, ожидая от него похвалы.
— Что за мальчонка? — рявкнул после паузы старшина. — Тот самый?
— Он, — подтвердил рыжебородый. — Вот гаденыш!
Гешка поднял голову:
— Сам ты гад, предатель!
— Молчать! — снова рявкнул старшина. — Куда она пошла? В какую сторону? Ну?
Он размахнулся. Гешка не успел увернуться, и щеку ожгла здоровенная затрещина.
У Гешки потемнело в глазах. Плюхнулся на землю, отполз, вскочил, хотел было ринуться в сторону. Но — поздно! Жесткая рука крепко-накрепко держала его за воротник куртки.
— Куда она пошла? Куда? — Взбешенный колчаковец потряс Гешку в воздухе; у того заболтались, как у куклы, руки и ноги. — Красный?! — Только сейчас он заметил пионерский галстук. — Ну, погоди же, большевистский щенок!.. Лукич!
Рыжебородый подскочил, забыв про больную ногу, вытянулся подобострастно, руки по швам.
— Держи, дура! Этого проворонишь — не сносить тебе головы!
И, сжав Гешку так, что у того дух перехватило, сунул его, как деревяшку какую-то, рыжебородому.
— Ой-ой-ой! — Гешка взвыл на весь лес от обиды и боли. — Фашисты! Гитлеры!
Долго кричать ему не дали. Рыжебородый взял его за голову, больно нажал на скулы вонючими, пропахшими табаком пальцами и, как Гешка ни отбивался, запихнул в рот валявшуюся тут же, у подножья дерева, тряпку.
— Веревка моя здесь была, — пошарил по земле. — Куда он ее задевал!.. Ладно! — снял с себя широченный ремень, приподнял Гешку, как котенка, и, держа на весу, плотно пристегнул ремнем к стволу. — Повиси, привыкай!..
Дальше все произошло так, как предвидел Гешка. Колчаковцы разъехались в разные стороны искать ускользнувшую от них партизанскую разведчицу. Рыжебородый остался на месте.
Все так — с одной только разницей: пленником был он сам!
Нетрудно было предугадать дальнейшее. Поймают колчаковцы Клашу или не поймают, а уж с ним-то разделаются наверняка. Помощи ждать неоткуда. Ленька? Что он сделает один, с голыми руками, против этого здорового дядьки, да еще вооруженного теперь не какой-нибудь дубиной — наганом.
Вдалеке защелкали выстрелы. Неужели Клашу засекли?
Рыжебородый тоже прислушался, криво усмехнулся:
— Каюк ей, кажись.
Ремень впился в ребра, давил на живот. Гешка заерзал на стволе, пытаясь достать ногами землю. Рыжебородый подошел, посмотрел.
— Не балуй!
И, упершись в дерево ногой, затянул ремень еще туже. У Гешки сперло дыхание. На лбу выступил пот, глаза сами собой закрылись…
А когда они открылись снова, ремень уже не давил, куда-то исчезла боль. И Гешка нисколько не удивился, когда увидел рядом с собой партизанку Клашу. Ведь это было в порядке вещей: они выручили ее, она выручила их.
Удивительнее было другое. Рыжебородый стоял рядом, задрав вверх руки, выпучив свиные глазки. Позади него, тыча в спину его же собственным наганом, стоял партизан. Настоящий живой партизан, с винтовкой, опоясанный пулеметной лентой с патронами, с красной полоской поперек околыша фуражки.
И еще Гешка увидел других партизан. Низко пригибаясь, они перебегали через дорогу и исчезали в кустах на той стороне…