— Почему? — спросил Гешка.
— Ну! — Ленька тоже сгорал от нетерпения.
— Потому что я один-разъединственный человек среди дворников. А остальные… ну… эти… с винтиками в голове…
— Роботы?
— Во-во! Вот они, роботники эти, и интригуют… Нет, я ничего не говорю, — Шлепа хотел быть справедливым, — есть и среди них подходящие ребята. Вот старший дворник. Это голова! Такая голова! Сплошные винты — он сам мне показывал… А вот этот? — последовал полный презрения жест в сторону стоявшего рядом и все еще подсоединенного к электрической розетке робота. — Весь проржавел, скрипит на ходу, говорить по-человечески разучился, И нате вам, пожалуйста, — старший помощник младшего дворника! Я младший, он старший — как вам это нравится? А ведь без меня шагу сделать не может. Кормлю его, пою, чищу через день наждачной бумагой. Он старший! Прямо смех, верно, ребята?
Шлепа жаждал сочувствия.
— Смех! — подтвердил Ленька, тайком подмигнув Гешке.
Тому было вовсе не до смеха.
В выпуклых стеклянных глазах робота замигали электрические огоньки.
— Что? Нажрался уже, Гаврила?
Шлепа отключил робота от сети, сунул шнур ему в голову. Робот, не сходя с места, затопал ногами-тумбами, тяжело, со скрипом переваливаясь с боку на бок.
— Его что, Гаврилой звать? — спросил Ленька, опасливо отстраняясь — а ну как заденет ненароком своей клешней!
Шлепа ответил с гордостью:
— Я окрестил. Правда, здорово?
— Покажи, как он работает, — попросил Гешка.
— Э, нет! — Шлепа помрачнел. — Как сигнал подаст — так перехожу к нему в подчинение. Не я старший — он. Ничего не попишешь!
— Ну, мы сами посмотрим.
— Э, не! У нас с ним соревнование, а вы отвлекать будете. Живо меня обшлепает.
Ребятам стало Шлепу жаль. Что ни говори, их старый знакомый — в подчинении у какой-то металлической тумбы.
Шлепа обнял их, стыдливо смахнул непрошеную слезинку:
— Спасибо вам, старики! Хоть потолковал с вами, душу отвел. А то кругом одни роботы.
— Как! — поразился Гешка. — А люди?
— Так они же все ученые! Неинтересно мне с ними, говорить не о чем. С роботами этими еще хоть в дурака когда перекинешься или козла забьешь. А люди… Скучный народ, темный, как ночь! Еще перехитрить меня хотели. Меня!.. — Он стукнул себя в грудь и громко заржал — совсем как прежде во дворе.
— Как — перехитрить? — не понял Ленька.
— А вот так! Обучить меня задумали, кем-то сделать. Только ничего у них не вышло, учиться я все равно не стал. Какой, говорю, у нас закон? Каждый по способностям, да? Вот и я по способностям — способен быть дворником. Отвяжитесь!
— И что?
— Отвязались! — он снова загоготал. — Темнота!
Робот перестал топать, заурчал.
— Все! — забеспокоился Шлепа. — Гаврила работу требует.
Ребята пошли. Шлепа, вспомнив, крикнул им вслед:
— Старики! А ведь у меня в субботу день рождения. Увидеться бы, отметить, а? Только вот где? У нас дом увезли на ремонт, живу временно у Гаврилы…
— Ой, Шлепа! — радостно взвизгнул Ленька. — Ой, ты уж смотри, меня не забудь.
«Подарок выпрашивает», — подумал Гешка, и ему стало неловко за друга.
— Знаешь что, приходи прямо к нам, — предложил он Шлепе. И хоть очень хотелось подчеркнуть, что не один Ленька будет с нетерпением ждать завтрашнего дня, он сдержался и ни прямо, ни косвенно о подарке напоминать не стал. Сказал вместо этого: — Я тебя с Бориком познакомлю. Вот это робчик так робчик, не то что твой ржавый Гаврила!
— Тсс!
Шлепа приложил палец к губам, посмотрел на робота испуганно.
— Так придешь, Шлепа?
— Обязательно! Ближе вас, старики, у меня никого нет. Подарю вам самое-самое для меня дорогое!
— Значит, до встречи, Шлепа!
Ребята помахали ему рукой и пошли.
Сворачивая на центральную улицу, они увидели, как Шлепа, бережно поддерживая громоздкого робота, слабосильный и тощий по сравнению с ним, ведет его к двум очерченным белой краской кругам посреди переулка. Возле кругов, сложенные в строгом порядке, лежали лопаты, метлы и прочий сложный дворницкий инструмент.
Здесь, очевидно, находился старт.
Вполне можно было спрятаться за углом и поболеть незаметно за Шлепу. Но они не стали. Не было твердой уверенности, что Шлепа в соревновании с роботом выйдет победителем. А видеть, как его обходит металлическая тумба, — кому это приятно?