Никогда прежде я ни с чем подобным не сталкивался.
И я не могу сражаться.
* * *
Я прихожу в себя.
И обнаруживаю, что лежу на небольшом мокром участке торфяника. Холодная вода просачивается мне между ног через килт. Я переворачиваюсь и приподнимаюсь на четвереньки. В отяжелевшей голове перекатывается боль, мысли путаются. И тут я
130 ЛИ ЧАЙЛД
замечаю лежащую на земле книгу, завернутую в пластик, – очевидно, я ее выронил. И тут только понимаю, что мои онемевшие пальцы все еще сжимают пистолет.
Я смотрю в небо.
Появились новые тучи, но солнце никуда не ушло – оно все еще находится на той же высоте. Значит, прошло немного времени. Постепенно ко мне возвращаются события, произошедшие у камня, в крови закипает адреналин, я вспоминаю Кузнецова.
Вскакиваю на ноги и оглядываюсь. Никаких следов русского. Я опускаю взгляд на пистолет – и вижу клочья почерневшего пластика, прилипшего к моим пальцам в тех местах, где прежде была рукоять. Пистолет уничтожен. Ударник расплавлен и потерял форму.
Какого дьявола?
Я стряхиваю пластик, как неприятное насекомое.
Наклонившись, поднимаю книгу и сквозь прозрачный пластик вижу, что это исчезнувший гримуар XV века, принадлежащий Чаббу. Сколько времени я находился без сознания? Я смотрю на часы. Стандартный «магеллановский» образец с датчиком GPS. Но на стекле и циферблате я обнаруживаю почерневшую по краям дыру размером с отпечаток указательного пальца.
И тут я замечаю нечто странное.
Края дыры вывернуты наружу, словно взорвалось что-то внутри. Значит, именно из-за этого я потерял сознание?
Я снимаю ремешок с часами и отбрасываю их в сторону, к бесполезному пистолету.
В моем сознании роится множество вопросов, и я встряхиваю головой, чтобы избавиться от головокружения. Мне нужно подумать. Но прежде всего следует вернуться в замок. Кузнецов исчез. Либо ранен, однако сохранил подвижность и направился обратно в замок за медицинской помощью, или не пострадал и возвращается обратно, чтобы опередить меня. Но, скорее всего, русский получил пулю. В противном случае он забрал бы книгу...
Некоторое время я раздумываю, не следует ли мне перепрятать гримуар, но потом решаю не делать этого. Если я принесу столь ценный приз в замок, то произведу положительное впечатление. К счастью, я не разворачивал книгу. Значит, на ней нет моих отпечатков, но, если повезет, остались отпечатки Кузнецова.
ДУЭЛЬ 131
Я засовываю книгу за пояс килта за спиной и направляюсь обратно к дороге, на ходу стряхивая со свитера траву. Вскоре выбираюсь на дорогу, но та изменилась. Она больше не мощеная, а земляная. Я перепутал направление? Меня предупреждали, что в вересковых пустошах такое часто случается...
Я не слишком быстро бегу по дороге, и влажный килт колотит меня по ногам. В течение получаса мне удается не сбавлять темп, но я нигде не вижу следов Кузнецова. Мог ли он получить серьезное ранение, забрести куда-то в сторону от дороги и упасть? Очень скоро я узнаю. Увеличив скорость и стерев пот со лба, я бегу дальше.
Впереди появляется замок Ардсмур.
Но его громада выглядит как-то иначе. Большие факелы у ворот исчезли вместе с мощеной подъездной дорожкой. Сам замок выглядит не слишком привлекательно, вокруг валяются обломки каменной кладки, в стенах зияют дыры, одна из башен рухнула... Ничего подобного я вчера не видел.
Ворота замка распахиваются.
Инстинкт заставляет меня покинуть дорогу и спрятаться за колючим кустарником, откуда я наблюдаю за происходящим, оставаясь невидимым. Сначала до меня доносятся далекий скрип и стук, потом они становятся громче, и я вижу запряженный лошадьми фургон, за которым бредет группа оборванных мужчин в грязных рубашках и портках.
Большинство из них закованы в кандалы.
Заключенные.
Потом появляются солдаты в красных мундирах, у каждого на плече мушкет. Солдаты выглядят почти такими же оборванными и немытыми, как заключенные. Их покрытая грязью алая форма выцвела, ее множество раз штопали. До меня долетает порыв ветра, и я чувствую отвратительную вонь людей, которые живут в своей одежде, никогда не моются и не пользуются даже тряпками, чтобы вытирать задницы. Мое чувство времени исказилось, и я в немом ошеломлении наблюдаю за странным спектаклем. Сначала у меня возникает мысль о том, что это историческая реконструкция, но я сразу ее отбрасываю, и ее место занимает еще более невероятное предположение.