Самым гнетущим было чувство, что и живешь-то ты тут из милости, словно нежеланный гость в собственной стране. Непривычно было сидеть в «Уголке» рядом с немецкими солдатами, которые шумно портили воздух, глядя пустыми глазами на странного сотрапезника, не понимающего по-немецки. В парке даже пятидесятилетний мужчина не мог прогуляться, не получив непристойного предложения — уж не знаю, всерьез или нет. Может, таков немецкий юмор? Нескольких человек, которые пытались отбить у немецких солдат одиннадцати-двенадцатилетних девочек, избили и арестовали.
Но мы еще долго, ах, как долго, верили, что, несмотря на свое нацистское воспитание, немцы остались разумными существами. Побежденные, мы ничего не понимали.
Один, другой подняли головы — их арестовали. Народ постарел за это лето.
Но даже под серым, низким небом люди пытались жить, без надежд, без сил, тешась только анекдотами о немцах. Голландия пала. Бельгия пала. Франция пала. Поражение под Дюнкерком, Муссолини, поддерживающий Гитлера, трагедия евреев, кровавые бойни в Польше, отупляющая пропаганда, брат, похороненный на кладбище в Йорстаде, бомбежки английских городов, немецкие почетные кладбища, безымянные могилы норвежских солдат и мыло, которым запасались впрок, пока не ввели карточки.
Это сбивало с толку. Сбивало с толку, потому что летом 1940 года мы еще претендовали на то, чтобы жить собственной жизнью, и потому не давали себе труда задуматься над происходящим. Мы столкнулись с продуктом казармы, бесчувственным солдатом-муравьем, не ведавшим других отношений, кроме солдатских. В мыслях у него был только лейтенант. Высокоразвитое чудовище. Что станет с чудовищем, когда оно потеряет своего лейтенанта, что с ним тогда делать?
Немцы сумели бы добиться многого, если б не мечтали о мировом господстве. Англичанина удовлетворяет одно сознание собственной власти. Немец же никогда не удовлетворится, пока побежденный дрожащими губами не признает его власть.
Немцы могли бы получить все, что им надо. Если бы норвежский народ был выведен из оцепенения более разумной властью, одному богу известно, чем бы тогда все кончилось. Англичане были изгнаны из Норвегии, и, наверно, многие норвежцы думали: пусть, пока война не кончилась, немцы получат свои базы, только б оставили нас в покое.
Если б немцы сказали на это «да», они бы, выиграв войну, преспокойно прибрали Норвегию к рукам. И обошлись бы одной этой ложью, избавив себя от необходимости лгать еще и еще.
В Осло царило мрачное настроение. Благодаря Квислингу и немецкой бездарности. Выпуская газеты для пророков, они, на наше счастье, забыли, что неверные тоже умеют читать. Спасибо, что мы не могли спать по ночам, когда немецкие подразделения орали на улицах: «Wir fahren gegen Engelland». Хорошо, что немцы любят духовую музыку и что квислинговцы послушно шагали за своими господами, неся в зубах кнут, которым эти господа их же и пороли.
Кого бог хочет погубить, он поражает слепотой. Немцы дали нам урок на будущее, показав, как не должен выглядеть мир, и объяснив, что следует опасаться немцев, а не только этого случайного фюрера. Надо помнить, что Гломма останется Гломмой и без того крохотного родничка, из которого будто бы она берет начало. Если хочешь познакомиться поближе с каким-нибудь народным движением, будь то нацизм или любое другое, небесполезно прочесть его программу, его Священное писание. Фюрер, думающий, что он прокладывает новые пути, вскоре оказывается беспомощным и на гребне волны, которая останется волной и без него. Их писания обычно не сбываются. Но на вымпеле должно стоять чье-то имя. Норвежским фюрером был Иоанн Безземельный[47], ему не удалось подняться на гребень волны.
В ночь на 9 апреля мы с Сусанной были вместе. Когда завыли сирены, я подумал о своей фабрике.
Со стороны не понять, что открывается умирающему, это знает лишь бог.
Какие мы были беспомощные… но все-таки жили. Есть события, после которых двое, вместе пережившие их, неминуемо расстаются. После 9 апреля мы с Сусанной уже не могли оставаться вместе, нам следовало понять это. Много связей оборвалось в тот день навсегда.
Второй раз 9 апреля мы с Сусанной пережили в июне, когда Гюннер, неожиданно вернувшись домой, вышвырнул нас на улицу. После того он наделал столько глупостей, что Сусанне было уже нетрудно оставить у себя Гюллан.
47
Иоанн Безземельный — английский король (1199–1216), в 1215 г. был вынужден подписать «Великую хартию вольностей».