И вот передо мной был уже Хьюстон. Скоростная автомагистраль начала петлять, обходя центр города. Над ней появилось множество указателей с названиями съездов в Хьюстон. Моей задачей было случайно не сойти. Это было просто. Среди указателей над дорогой я высматривал № 10 и держался полосы, которая проходила под этой надписью. Это гарантировало, что я не собьюсь. Я был настолько уверен в себе, что уже начал любоваться городским пейзажем Хьюстона. Проезжая под очередным табло, я небрежно посмотрел вверх. № 10 исчез, но появился знак, что предельная скорость не меньше 60 км/ч.
«Будь спокоен», – подумал я, чувствуя себя ослепшей пулей.
Что было делать? Выход был только один. Держаться левее, дальше от правых полос, чтобы не попасть на сход. Центр Хьюстона остался позади. Я удалялся от города, но по какой дороге? Наконец появилось табло с № 10. Я вздохнул с облегчением.
Через какое-то время полотно трассы поднялось на бетонные опоры. Слева был океанский залив, под опорами и справа – болото. Скоростная магистраль стала похожа на бесконечный мост, который терялся вдали. Бензина в баке оставалось меньше четверти.
«Будь спокоен», – заклинал я себя.
Спокойнее от этого не стало. Была реальная опасность заночевать по соседству с крокодилами. Мобильные телефоны в конце 90-х были редкостью, и у меня его, конечно, не было. Через каждые 10 километров располагались телефонные будки с надписью «Неотложная помощь». Но звонить и просить о подмоге выходило далеко за рамки моего запаса английских слов. Прошло ещё полчаса, и стрелка – указатель бензина в баке упёрлась в красную черту.
«Будь спокоен», – повторил я снова и переключил радиоприёмник на канал джазовой музыки, чтобы Нью-Орлеан казался ближе.
На дороге появился указатель, зазывающий в стрип-клуб. Выбор был невелик: или ночевать рядом с крокодилами, или провести ночь в стрип-клубе. Я свернул с автомагистрали. Перед зданием, расцвеченным неоновыми огнями, стояла бензоколонка.
Через полчаса в приподнятом настроении, но с налётом лёгкой грусти я был снова в пути. Ещё через три часа показался центр Нью-Орлеана. Наступил решительный момент. Мне нужно было правильно сойти. Я выучил название нескольких улиц, которые вели к моему отелю. Ковбои в библиотеке разошлись во мнениях о том, есть ли название хоть одной из этих улиц в обозначении сходов.
– Съезжай там, где будет очередь на сход. В Нью-Орлеане все едут увидеть «французский квартал», так как больше там смотреть нечего. Отель, который тебе нужен, на улице Бурбон, а это как раз там, – напутствовал меня один из ковбоев, посетивший Нью-Орлеан.
«Будь спокоен», – промелькнула мысль.
«У меня ещё полбака бензина, и если я ошибусь, то жене придётся искать меня где-нибудь в Джорджии!» – подумал я с ужасом.
Я пристроился к самой длинной очереди на сход, как советовал ковбой в библиотеке, и, действительно, оказался во французском квартале. И, о чудо, впереди через улицу я увидел название Бурбон-стрит. Согласно инструкции ковбоев она вела прямо к отелю, где проходила научная конференция. И уже собирался газануть через перекрёсток, но увидел перед собой знак «Одностороннее движение» и стрелку, указывающую направо.
«Будь спокоен», – опять сказал я себе и чуть не влетел в автомобиль, который резко затормозил перед моей машиной.
Для московского автолюбителя конца 90-х улицы с односторонним движением были совершенно в диковинку. Я поехал по стрелке направо, уже полностью потеряв способность сопротивляться судьбе. На следующем перекрёстке указатель повернул меня на 90 градусов в том же направлении. Потом в конце улицы – ещё раз. Я уже больше не сопротивлялся, я полностью потерял веру в себя.
«Будь спокоен», – я продолжал говорить как заклинание.
Время было уже около семи вечера, и начинало стремительно темнеть. Я остановился под козырьком входа в какой-то отель. Я поднял глаза. Это была моя гостиница. Я снова был решителен и уверен в себе.
«Я спокоен!» – чуть во весь голос не прокричал я.
Я вышел из машины и стал прохаживаться рядом с гостиницей. В этот момент в конце улицы появилась жена. Подходя к отелю, она увидела нашу «Мицубиси». На её лице было такое удивление, что, казалось, её глаза увеличились как минимум в два раза. Увидеть нашу машину целой и невредимой было для неё явным шоком.
«Будь спокойна!» – наверное, мысленно она произнесла.
Потом жена буднично посмотрела на меня. Стало обидно, что всё удивление ушло на «стального коня» в 150 лошадиных сил. Я поставил машину на парковку, и мы пошли прогуляться по Бурбон-стрит, где так много джаз-кафе и стрип-клубов.