– Да, я мог быть с ней.
– Это сделало бы тебя счастливым?
– Не знаю, но уверенности в себе мне прибавило бы.
– А тогда, может, будущее счастье с ней не так манило бы. Ты же знаешь, как быстро пропадает к женщине интерес после близости.
– Нет, между нами это было бы возможно только в том случае, когда всё серьёзно. Есть желание семьи, ребёнка.
– Не верю. Ты бы не сдержался, если бы представился случай. Скажи, что это не так. Молчишь. В тебе столько неуверенности. Каждую неудачу переживаешь как поражение. Откажись, тебе её не вернуть. Сколько раз тебя прогоняли. Потом возвращали. Она принимает решения.
– Нет, нужно встретиться. Не сможет меня оттолкнуть.
– Наивный, ей ничего не стоило порвать с ленинградцем, хотя у неё было больше чувств к нему, чем к тебе. Она тобой крутит. Оставь её.
– Я смотрю на её фотографии.
– Не смотри. Займись чем угодно. Работой, учёбой, больше читай. Влюбись в кого-нибудь. Сейчас ты не видишься с ней почти месяц. Она начинает стираться из твоей памяти. Ещё немного усилий – и ты перестанешь думать о ней. Не звони. Выброси телефон.
– Когда с ней, я забываю о себе. Могу говорить и слушать часами. Смотреть на неё часами. Когда её нет рядом – думать о ней часами.
– Что ты хочешь от неё для себя?
– Тепла, которое может дать только женщина. Но ещё, странно, её лидерства. От её духовной ясности мне спокойно. Рядом с ней моя жизнь наполнилась бы смыслом.
– В общем, ты хотел бы за неё замуж? Исчезли бы страхи?
– Мне всё в ней интересно. Любое, что связано с ней. Это как когда измокший, озябший плутаешь ночью в глухой чащобе. Вдруг выходишь к дороге ивдали по множеству ровных рядов светящихся точек-окон угадываешь контуры домов. И чувствуешь, что не одинок, и от этого становится спокойно.
– Ты говоришь о покое, а сколько раз ты его испытал с ней?
– С ней большие надежды, что будет.
– А сколько раз ты сталкивался с изменением её настроения? Она научилась расставаться без страха и сомнений. Часто этим пользуется.
– Мне кажется, это пройдёт.
– Нет, это уже характер. Она лидер. Ей трудно измениться. Она уважает силу, которой в тебе не чувствует.
– Я запутался, давай всё сначала.
– Хорошо, если хочешь. Между прочим, как её зовут?
– Светлана.
Впервые
В детстве всё впервые. Вся жизнь яркими мазками, лишёнными полутонов.
Первый класс. Первая тетрадь. Первая запись по арифметике – 1×1=1. Солнце ещё слепит, но порывы сентябрьского ветра предвещают череду холодных дней. По дороге из школы я остановился под огромным деревом. Листья жёлтые в выцветших мелких зелёных пятнах. Они казались тяжёлыми, как фруктовые плоды, готовые сорваться вниз от сильного порыва ветра. Открыл тетрадь. Всё впервые, и всё серьезно. Уже школа, а не детский сад. Посмотрел на эту запись и пытался представить, найти видимый образ тому, что, как это: 1×1=1.
Второй класс. В радость занятия кончились рано. Гурьбой выбежали на улицу. Мы уже не первоклассники. Меня, как и многих других, не отводят в школу за ручку и не встречают после занятий. Впервые чувствуем себя самостоятельными. На улице яркое солнце, и апрельский ручей вытягивается лентой вдоль кромки тротуара. Узкая полоса воды густо облеплена слепящими солнечными бликами. Они мечутся вдоль и поперёк, как бы пытаясь от неё оторваться. Бесполезно. Ручей затаскивает их один за другим в темноту сливного колодца.
Третий класс. Впервые прогулянный урок. Впервые отвращение от курения папиросы из найденной, кем-то оброненной пачки «Казбек». И, как результат, впервые серьёзная порка.
Пятый класс. Впервые ощущение трепета и неловкости от присутствия особы другого пола. Конечно, уже в детском саду было знание, что мы мальчики, а они девочки. Разница была особенно заметна в песочнице. Мы строили баррикады из песка, отважно орудуя лопатой, а они аккуратно выкладывали куличи в форме птичек и листьев.
Но линия раздела зачастую стиралась. Так во время ежегодных выездов детского сада летом на дачу обязательно делались групповые фотографии. Все на снимках, мальчики и девочки, были в одинаковых трусах и панамках. Постороннему человеку было легко запутаться, отличая одних от других.
Но потом весна взросления, начавшись медленно, приобрела стремительность, и стало появляться всё больше различий между мужским и женским. Уже к третьему классу выяснилось, что девочки совершенно не интересуются игрой в футбол, утирают сопли носовыми платками, получают лучшие отметки за диктанты и не орут на переменах, а тихо шушукаются по углам.
Летом после пятого класса мы поехали в Ригу на теннисные сборы, в конце которых всегда проводились соревнования в одиночном, парном и смешанном разрядах. В парном дуэты образовывались просто. Кто с кем дружит, тот с тем и играет. В смешанном было немыслимо, чтобы какая-нибудь девочка сама изъявила желание играть с конкретным мальчиком, и также было справедливо и обратное. Поэтому пары всмешанном разряде образовывались по указанию тренера.