Котов тут много, есть даже памятник чёрной кошке Муське, которая каждый день ровно в 19:00 ждала своего Рыжего. Он плавал на местном судне и таскал ей рыбку. Их пятнистые потомки и загадили весь Гурзуф.
Если тут и останавливаться, то только в санатории «Гурзуфский». Прекрасный парк с дорожками, здания ещё начала 19 века с резными узорами. Сохранилась и часть оливковых деревьев, которые нравились Пушкину.
Здесь же дача Коровина и Чехова. Рядом ─ беляши, чебуреки и аутентичный южный маркетинг, когда продавщица жуёт свои пирожки и приговаривает: «До чего же вкусно!»
Беляшная дама у Коровина, видимо, превзошла себя, потому что заверяла, что никогда таких вкусных не ела. А на вопрос: «Что за мясо?» ─ ответила гениально:
─ Со свининой делаю, а то с говядиной уже наелась.
Мы слушаем, как к Коровину приезжал Шаляпин. Беляшная царица смачно жуёт свои шедевры, рядом бабка обещает отдать лук и черемшу за 25 рублей. А из соседнего кафе звучит шансон. И вот этот микс ─ неотъемлемая часть любой экскурсии по Крыму.
Певец: «Горечь пройдёт, сгинет тумааааан…»
Экскурсовод: «…пока Коровин с Бальмонтом жарили рыбу, Шаляпин пел…»
Певец: «Губ твоих мёд ─ сладкий обмааааан…»
Экскурсовод: «…Соловьёва не выдержала, разрыдалась, обняла Шаляпина и подарила купчую на одну из скал…»
─ Купите беляши, никогда таких вкусных не ела!
─ Да мы ж с Кубани, сами вас накормим!
─ Очень надо! Мы в Крыму сами кормимся!
После небольшого гастрополитического спора мы карабкаемся вверх по улице 70 см в ширину. Про вулканическую породу, из которого она выложена, я не слушаю: всё боюсь, что экскурсовод наступит в кошачью жизнедеятельность. Облегченно вздыхаю, когда мы двигаемся дальше.
─ Уй, ты господи, думал, блуканул уже, – радуется дедулька, увидев меня.
Он решил отстать от своей крикливой жены, которая обматерила его за неумело сделанные фотографии. Вскоре она успокоилась и вручила мужу примирительный банан.
А мы двигались через современный парк «Айвазовский» к домику неизвестного архитектора в стиле функционализм ─ туалету. Ещё в Гурзуфе его называют иначе: здание, к которому не зарастёт народная тропа. В Гурзуфе всё пропитано поэзией…
Где обитает Ничего
Спустя пять часов мы поднялись на Ай-Петри и отбивали атаки поднебесного бизнеса:
─ Спуститься на лошадках не хотите?
─ Спуститься?! Поднялись же только!
Первые подъёмы самые сложные ─ с непривычки. Инструкторы это знают и отвлекают туристов ароматическими маслами.
─ А шо это оно делает?
─ Улучшает настроение и умственную деятельность.
─ Умственную? Тогда Дане под нос намажьте…
Группа была южная, крымско-кубанская. Я шла и балдела от этих расслабленных интонаций и исковерканных слов.
─ Тю, это нам ещё полпути чухать?
─ Звездец. Почему всегда остается полпути, как ни спросишь?
─ А сюда ещё за грибами пешкодралят. Манала я такие грибы!
Идём всё выше, петляем. Лёгкие привыкли, дышится свободнее. У меня деревенеет колено ─ инструктор лезет за бинтом. А я катаю по ладошке шишку: приятно покалывает и отвлекает от усталости.
На Таракташском гребне фотографируемся всей группой ─ инструктор снимает с другой скалы, которая напротив. Что-то кричит.
─ Шо он там?
─ Да сваливайте уже, грит, идти пора.
Хохот. Слазим с гребня, но кто-то остаётся:
─ Яна, держись!
─ Так за шо тут?
─ Так не лезь.
─ Так я уже залезла.
─ Ну стой тогда.
Добрались до вершины. Идём по плато сквозь вдуваемые на него облака. Уже видны зубцы Ай-Петри. До них опять полпути, но все расслабляются. Разговоры заходят за еду. Местные делятся рецептом вина:
─ Я сделала, но не пробовала ещё: поставила банку, а она прилипла к полке!
─ Так ты это, трубочку к ней проведи и пей.
─ Так банка ж здоровая, всю полку заняла, голову туда не просунешь.
Хохот.
Снова спуски и подьёмы, сил нет, катаю шишку, чтобы отвлечься. Предлагаю женщине орехи:
─ В них жиров много.
─ Куда мне ещё жиров-то? Думала, свои по дороге растрясу…
Подножие окончательно заволокло. Становится жутко: подходишь к обрыву, а за ним ─ Ничего. Высоты не чувствуешь. Пустота. И ветер воет. Всё это будоражит: хочется и отвернуться, и смотреть.
Такие походы полезны не только для сердечно-сосудистой системы. Но и для… Не знаю, что это, но опишу. Ты ─ снова сама природа. Чувствуешь тело, оно всё умеет и может. Ясно понимаешь цель ─ дойти. А потом смотришь в это Ничего и не понимаешь, как тебя ещё утром могли волновать отросшая стрижка и чересчур мелко смолотый кофе…
Шок и обстоятельность
В последний день отдыха я собиралась подровнять загар. Но валяться на лежаке было лень, да и ветер холодный, поэтому я снарядилась за вином, по пути надеясь купить клубники. Ещё надо было взять билет на автобус в аэропорт. 1500 рублей на личный трансфер я зажала.
Прикрыв свой водительский загар (по локоть), я отправилась ловить маршрутку.
Билет Ялта-Аэропорт стоил 300 рублей. На сэкономленные 1200 решено было оторваться в магазине правильно питания, где я присмотрела модный нынче напиток из чайного гриба ─ комбучу.
Спрашиваю у торопливой женщины, где тут банк.
─ Я вас проведу. Мне в другую сторону, но идёмте.
Проходим квартала два, женщина всё пытается донести какую-то мысль:
─ Я что хочу сказать… здесь, кстати, перекрёсток опасный. Дочь чуть не сбили. Так вот, что сказать хочу, а то сама себя перебила… Ой, давайте сюда. Мне, правда, в другую сторону, но идёмте. Так вот…
Наконец мы дошли до банка, до сути – не удалось.
Крымчане удивительно обстоятельны ─ всегда уточняют. На входе в туалет, где обрести лёгкость бытия можно за 20 рублей, женщина предлагает посетителю отмотать бумаги. Он отказывается и тут же уточняет: «Я по-малому».
В маршрутке висит табличка «оплата СРАЗУ при входе» ─ никуда без уточнений.
Едем по невообразимо узким улочкам на холм. Сбоку ещё умудряются парковаться. На очередной яме белое сухое и красное сухое жалобно звенят ─ держу изо всех сил пакет. В другом плещется комбуча, а в третьем ─ клубника пускает сок.
Перед носом маршрутки прошмыгивает тётка. Пропускать пешеходов в Ялте особо не принято. В Севастополе тоже. А в моём родном Новороссийске наоборот, но переходить нужно быстро. Папа всегда приходит в восторг, когда хилая на вид бабулька вприпрыжку пускается через переход: «О, бабуля, молодец! А ты, кудрявая, стой и жди пару».
Бутылки звенят всё жалобнее, течёт клубника, бродит комбуча. На стекле предвыборный плакат какого-то кандидата. Школьник говорит другому:
─ О, у нас уже новый президент. Ты не знал? Не Путин.
─ КАК НЕ ПУТИН?!
Кажется, чей-то мир больше не будет прежним…