Выглядело это так:
─ Мужчина, может, чаю? ─ заботливо спрашивает она.
─ Мм… давайте.
─ И печенье, да? Шоколадное. Или вафли?
─ Давайте печенье.
Проводница возвращается с обещанным, а также охапкой подарочных конфет.
─ Вот у нас еще конфеты есть. Не хотите в качестве сувенира? Вкусные, посмотрите.
Мужчина посмотрел и купил. Даа… это вам не лотереи от РЖД и ручки с тапочками. Хотя, думаю, если бы к каждой лотерее бонусом шли конфеты (или те же тапочки), их бы охотнее покупали.
Соседи уже спят, нарастает храп. Я понимаю, что забыла беруши, и начинаю активно желать хорошо выспаться. Но что-то во вселенной сегодня не срабатывает, храп усиливается. Поэтому я уже мечтаю просто оглохнуть.
Последний из бодрствующих тоже скинул, залез под одеяло, лёг. Подумал немного, сел, снял носки, сделал из них комок и засунул его в ботинки. Удовлетворенно вздохнул и с удовольствием откинулся на подушку.
Я сидела и смотрела в окна впереди, боковым зрением улавливая окно около меня. Небо какое-то светлое, на фоне мчатся остроконечные силуэты ёлок и крыш. Всё это мчится вокруг тебя. И ты ощущаешь себя мчащимся в пространстве. Захватывающе!
Всю ночь ворочалась. Наушники в ушах вместо берушей не помогали. Уснула я под утро, снилось, что мне лень идти, и я вспомнила, что умею же летать. Но тут в поезде включили свет ─ пора вставать! Приехали ─ Минск за окном!
Памятные артефакты
Брат трясёт передо мной коробкой из-под нового белья, возмущаясь ценой за три пары трусов:
─ Целых 1200!
─ Так за три пары же, нормально.
─ В другом магазине вообще почти 3 тыщи. И это за две пары!
Возмущенно сопит и вслед за трусами достает из пакета продукты:
─ Я купил еды, которую мы можем себе позволить, ─ важно заявляет, кивая на хлеб и майонез.
─ Прекрасно.
─ Что на ужин? О… курица?
─ Да.
─ Тебе что, заплатили? ─ брови брата изобразили театральное удивление. Он бывает неумолим.
Сидим. Едим. Брат начал размышлять о стратегическом снабжении:
─ Ну а что, можно завести петушка с курицей.
─ Их тоже надо кормить. И чтоб ты знал, курица не будет тебе к завтраку нести по два яйца каждый день.
─ Я её заставлю. Буду вставать в пять утра и укоризненно на неё смотреть. Она на меня. Если будет засыпать ─ я её буду толкать.
Поужинали. Брат взялся мыть посуду и за рассказом не заметил, как принялся и за мою часть тарелок:
─ Нет, жалко мне старые трусы выкидывать.
─ Почему?
─ Такая история! В одних я ЕГЭ сдавал, в других в универ поступил. В третьих выпустился. Эх…
Деревня без Кота
Учителя
Мягкий морщинистый бабушкин голос певуче улыбается из телефона:
─ Юлёчееек… Здравствуй, моя дорогая, здравствуй!
Она только что закрыла ставни, потому что очень похоже на дождь. А он ой, как нужен! И для огорода, и чтоб в колодце воды больше стало. Теперь сидит в прохладном доме и жуёт огурец – обедает. Хвастается, что уже есть молодая картошка. Она её отварила, да с маслицем, да с солью…ммм!
Хрустит огурцом ─ всякое рассказывает. Завтра приглашена на поминки: «Ну что ж, пойду». Потом говорит, что в этом году черешни нет, а вот клубники хорошо поела. Вздыхает, что нужно обкладывать новую дровяную печку.
Спрашивает, готова ли я к новой работе. Говорю, что, да, но переживаю, конечно. Бабушка начинает успокаивать рассказами о своих «мытарствах»: как закончила 10 классов, где потом работала помаленьку. И воспитательницей, и на заводе «Русские самоцветы», и даже туристов водила через горы. 16 лет ей было. А нас с братом на местные водопады с трудом отпускала, какие уж тут горы! А ведь они шли через перевал. Наверху ночевали, а потом спускались к морю.
Мама её с сестрами отпускала: «Не привязывать же молодых девчат?» Мудрая она была очень. Звали Мария. А дочерей Вера, Надежда и Любовь. Вот Вера – моя бабушка. Вера Васильевна.
─ Ну а потом поступила в институт. В Майкопе как раз открылся химико-биологический факультет. Хотя я хотела работать с запахами: так любила духи, парфюмерию. В Ленинграде этому учили, но я не поехала ─ мне сказали: «Ой, что там, духи эти». А вообще самодеятельность любила. Директор нашей школы как-то посмотрел спектакль и сказал: «Вера, тебе надо в театральное поступать». Но я стала учителем.
Вспомнили дедушку. Звали Анатолий Александрович. Оказалось, тоже была у него мечта поступить в театральное. Но ему на сборах прострелили левую руку. И он тоже стал учителем. Бабушка ─ химии и биологии. Дедушка ─ физики и математики. Встретились они на Севере. Бабушке было уже 30, она была красива и неприступна. Дедушка был младше на два года и уверен в себе. Чтобы бабушку долго не завоевывать, просто переехал к ней в учительский домик: сначала стал «забывать» вещи, потом забылся сам. Так и жили.