В 1884 году ввели новые правила о размерах балаганов «для зрелищ». Длина постройки была ограничена до 25 сажен, ширина (между внутренними стенами) – до 8 сажен; расстояние между балаганами – не менее 10 сажен[309]. Позже, в 1889 году, Управа установила и предельную высоту балаганов – 7 сажен[310].
Арендная плата за место под балаган, занимающий площадь в 250 кв. сажен, составляла в 1890‐е годы сумму порядка 3000 рублей, а ежегодный доход города с гуляний достигал 24–32 тысячи рублей[311] Большие площадные театры вмещали 1000–1100 зрителей и давали в день 8–10 представлений. Строительство такого балагана, в котором участвовало до 200 плотников, обходилось в шесть-семь тысяч рублей, а общая сумма расходов (аренда места, плата за простой, жалованье труппе из 250–300 человек, оформление постановок, реклама и т. п.) за неделю праздника составляла 25–27 тысяч, в то время как сбор за этот период не превышал 30 тысяч рублей[312].
Гулянье, как и прежде, начиналось в полдень[313] и продолжалось до 8 часов вечера.
«На Марсово поле шел народ, привлекаемый пестротой и яркостью всей обстановки, создававшейся на это время на громадной площади, оглушительным хаосом разнообразных звуков, бесчисленностью всяких развлечений, увеселений и забав и, наконец, исключительным, повышенным темпом всех впечатлений и действий, – вспоминает очевидец гуляний. – Всякий, кто попадал на Марсово поле в эти дни, чувствовал себя в совершенно иных, непривычных условиях, приобщался к общему веселью и испытывал самое удовлетворенное благодушное настроение»[314].
Антрепренеры балаганов на Царицыном лугу соперничали теперь не только между собой, но и с новым конкурентом – общедоступными садами, которые со второй половины XIX века становятся основным местом проведения досуга небогатого жителя столицы. Зрелища и развлечения в садах с их ориентацией на широкий состав публики и создание праздничной атмосферы были родственны площадным, а их устроители использовали огромный опыт народных гуляний. Вместе с тем общий характер развлекательного репертуара площадных и садовых театров (владельцами которых часто были одни и те же лица) начинает эволюционировать в направлении усиления просветительного начала.
На Марсовом поле в 1870‐х годах главными претендентами на первенство среди балаганов оставались «Народный театр В. Малафеева» и «Пантомимный театр В. Берга». У Малафеева давались «драматические представления»: «Илья Богатырь», «Блокада крепости Кострома, или Русские в 1608 году», «Царские потешные, или Кожуховский поход», «Красное солнышко, или Падение язычества на Руси»[315] и другие патриотические постановки с хоровыми и танцевальными номерами. Эти инсценировки носили батальный характер, основной упор делался на оформлении, особенно в костюмах и вооружении, для чего владелец театра содержал бутафорскую оружейную мастерскую.
Малафеев продолжал соблюдать приверженность к «разговорным» пьесам с исторической и бытовой тематикой, которые он первым ввел в репертуар балаганного театра еще в 1860‐х годах.
Актеров он подбирал «по типажу, т. е. по внешним данным, – вспоминает Евгений Лепковский, выступавший в его театре в 1886 году. – Игра актера в малафеевском балагане, как и в других, должна была отличаться подчеркнутой выразительностью, жестикуляция и мимика всегда превалировали над текстом. Текст же сводился до минимума, пауз почти не полагалось». Основной упор делался на обстановку и быструю перемену декораций «на глазах у зрителя». «Костюмы и бутафории малафеевского балагана отличались изысканной роскошью, и обычно поставщиками малафеевского балагана являлись костюмеры и бутафоры казенных театров. Сцена обставлялась с показной сусальной роскошью»[316].
Огромный успех Малафееву принесли батальные инсценировки («Куликовская битва», «Мамаево побоище» и др.).
«Поставленная Малафеевым „Куликовская битва“ заслуживает полного внимания и в декорационном отношении и в исторической верности костюмов может послужить образцом не только для провинциальных, но и для некоторых столичных сцен, – сообщала газета. – Мамаевское сражение происходит в балагане под прикрытием двойной тюлевой занавеси, изображающей туман»[317]. «У Малафеева я видел с няней „Куликовскую битву“, – вспоминает Добужинский, – особенно восхитил меня сам бой, со звоном мечей, происходивший за тюлем, как бы в туманное утро, даже, может быть, в нескольких планах между несколькими тюлями – иллюзия была полная»[318]. «Вспоминая теперь эти представления, – свидетельствует современник, – только диву даешься, как это тогдашние режиссеры ухитрялись на сравнительно очень небольшой сцене ставить сражения, в которых участвовала и конница, и пехота, и артиллерия?»[319]
312
313
С 1873 года полуденный выстрел производился из пушки, находящейся на Нарышкином бастионе Петропавловской крепости.
316