Это и есть то знаменитое возражение, которое не один только Бём выдвигает с такой настойчивостью. Всякий «мыслящий» читатель, существование коего Маркс со своим известным «социальным оптимизмом» предполагает в предисловии (нам кажется, что это единственное необоснованное предположение, когда-либо сделанное Марксом), чувствует в этом пункте пробел, и на этот пробел делались указания даже из «более или менее марксистского» лагеря — Бернштейном, К. Шмидтом и Каутским.
Присмотримся поближе к вопросу. Прежде всего сам Бём говорит, что различие состоит только в том, что в одном случае мы имеем дело со сложным, а в другом случае — с простым трудом. Таким образом ясно, что различие в величине ценности должно быть сведено к различию труда. Тот же самый продукт природы может в одном случае быть предметом простого труда, а в другом случае — сложного и, смотря по этому, получить бо́льшую или меньшую ценность. Следовательно, логического противоречия с законом ценности здесь вовсе не имеется. Речь может идти только о том, необходимо ли отыскание масштаба для сведения сложного труда к простому, и не являются ли возникающие при этом затруднения совершенно непреодолимыми, так что, предположив, что нам необходимо знать этот масштаб, мы должны были бы, в случае неудачи, считать самое понятие ценности непригодным для объяснения экономических процессов.
Вспомним здесь ещё раз ход мысли Маркса. В том месте, которое цитировалось выше, он говорит: «его ценность (т. е. ценность товара, созданного сложным трудом) делает его равным продукту простого труда». Чтобы понять этот процесс, мы в анализе ценности должны принимать всю находящуюся в данный момент в распоряжении общества сумму труда, как сумму, состоящую из однородных частей, определяемых лишь с количественной стороны, а отдельные затраты труда, поскольку они создают ценность, — как пропорциональные доли этой общей суммы. Но я могу рассматривать совокупный труд, как нечто качественно однородное, лишь в том случае, если я могу свести его к некоторой общей единице измерения. Этой единицей является «простой средний труд», который заключается «в расходовании простой, средней рабочей силы, которой располагает телесный организм каждого обыкновенного человека, не обладающего никакой специальной подготовкой»10. Сложный труд составляет кратное этой единицы, простого среднего труда. Но какое кратное? Это, говорит Маркс, устанавливается общественным процессом за спиной производителей. Но Бём отказывается признать какое-либо значение за этой ссылкой на опыт. Теория ценности, по его мнению, совершенно отказывается здесь служить нам. Ибо «ни одно из присущих квалифицированному труду свойств не определяет a priori и не даёт возможности определить, какой пропорцией следует пользоваться, чтобы свести его, с точки зрения образования ценности к простому труду, а всё решает фактический результат, фактические отношения обмена»11. Бём требует, следовательно, масштаба редукции, чтобы иметь возможность наперёд устанавливать абсолютную величину цен; ибо объяснение феномена цен составляет, как говорит в другом месте Бём, задачу экономической науки.
Но разве отсутствие масштаба редукции действительно означает непригодность закона ценности? В характерной противоположности к Бёму Маркс видит в теории ценности не средство к теоретическому установлению цен, но средство открыть законы движения капиталистического общества. Абсолютная величина цен есть исходный пункт этого движения, данный в опыте; но для самого движения абсолютная величина цен играет второстепенную роль; дело идёт только о том, чтобы установить закон её изменения. Составляет ли какой-либо определённый квалифицированный труд, например, труд скульптора, четырёх- или шестикратное простого труда, например, труда портного, это совершенно безразлично. Но важно то обстоятельство, что удвоенная или утроенная производительность в сфере сложного труда понизит ценность его продукта, по сравнению с продуктом неизменившегося простого труда, в два или в три раза.
Абсолютная величина цен дана нам в опыте; но что нас интересует, так это закономерность изменения этих цен. Это изменение, как и всякое изменение, объясняется действием силы; а так как здесь идёт речь об изменениях в общественных явлениях, то это — следствие некоторой общественной потенции, изменяющейся по своей величине, а именно — производительной силы общества.