– Так-так… А водоизмещение? Об этом вы не подумали?
– Оно не может объяснить такую большую разницу между показаниями Парсонса и моими – четыре целых две десятых дюйма. Ведь в Маунтджой было всего пять футов пять дюймов росту, и она была стройной, даже худой.
– Вы понимаете, что из всего этого следует, джентльмены?
– Нет, – признался Алистер Бинг.
Карстерс нахмурился:
– Вы хотите сказать, что Парсонс прав?
– Совершенно верно, – ответил начальник полиции. – Возня с термометром позволяла ему хорошо запомнить высоту воды.
– Согласен. А моей памяти вы доверяете?
– Доверяю, особенно с учетом доказательств памяти, которые вы можете предоставить.
– А раз мы оба правы…
– Вот именно. Это значит, что между уходом Парсонса из ванной и вашим появлением там кто-то, один человек или несколько, опять отвернул краны, и вода в ванне дополнительно поднялась.
– Это был убийца! – торжествующе воскликнул Карстерс.
– Он самый, – кивнул начальник полиции. – Во всяком случае, мы имеем основания так думать.
– А я так не думаю, – вмешался Алистер Бинг. – По-моему, это необоснованный вывод. Ясно, что краны отвернула сама Маунтджой. Вода получилась слишком горячей или слишком холодной, вот она и изменила температуру. Я сам много раз так делал.
– Вы тоже предварительно вручали лакею термометр и инструктировали его насчет температуры воды?
– Подумаешь, термометр! – усмехнулся Алистер Бинг.
– Кажется, вопрос можно решить, – примирительно произнес сэр Джозеф.
– Только не за мой счет! – воскликнул Алистер.
– Можно ли повторно позвать Парсонса? – попросил начальник полиции.
Алистер Бинг позвонил в колокольчик.
– Послушайте, Парсонс, – обратился сэр Джозеф к вошедшему лакею, – я прошу вас хорошо подумать. Сколько было времени, когда вы услышали, что мистер Маунтджой снова открывает краны?
Лакей помолчал и ответил:
– Семь часов семнадцать минут, сэр. Я запомнил время, потому что обычно мистер Маунтджой не слишком задерживался в ванной. На мытье, вытирание и одевание у него уходило четверть часа. Я удивился, когда в тот вечер его ванна заняла больше времени. Даже встревожился, но, услышав шум льющейся воды, успокоился.
– Были отвернуты оба крана?
– Да, сэр, оба крана сразу. Разницу между шумом одного крана и обоих сразу легко распознать. Кроме того, я как будто услышал, как вода уходит в переливную трубу.
– Утверждать такое, конечно, трудно, – задумчиво проговорил начальник полиции. – Но все равно интересно! Хорошо, Парсонс, продолжайте. Звук льющейся воды вас успокоил?
– Да, сэр. Перед этим я испугался, что что-то произошло.
– Что именно?
– Ничего страшного, сэр. Просто один молодой спортивный джентльмен, у которого я раньше служил, страдал болезнью сердца и постоянно терял сознание в ванне. Мне всегда приходилось находиться там с ним. Я никогда не осмеливался оставить его там одного даже на минуту.
– Ясно. Услышав шум кранов, вы испытали облегчение.
– Да, сэр, облегчение. Но также и удивление.
– Вот так?
– Да, сэр. Для мистера Маунтджоя это было очень необычно. Он любил, чтобы ему приготовили ванну подходящей температуры, чтобы он мог залезть в нее и вылезти, а не проводить в ней полчаса, а потом добавлять воды, вы меня понимаете?
– Да. Еще один вопрос: кто вышел из ванной комнаты сразу после того, с табуретом?
– Сразу после чего, сэр?
– После того, как вы опять услышали, как из кранов льется вода!
– Никто, сэр. Там находился один мистер Маунтджой, а он, бедняга, выйти не мог, так ведь?
Начальник полиции пристально смотрел на лакея.
– Вы уверены, что никто не выходил?
– Я смотрел на дверь ванной из спальни мистера Маунтджоя, сэр, как делал всегда, когда он принимал ванну, чтобы быть наготове, когда ему понадобится моя помощь при одевании.
– Вы все время сидели там?
Лакей задумался.
– Припоминаю, что отлучился минуты на три, сэр.
– Ага! – Карстерс взволнованно взглянул на начальника полиции.
– Зачем? – спросил сэр Джозеф без всякого выражения, но с опасным блеском в глазах.
– Мисс Элеонор попросила меня поговорить с Мендером о цветах.
– Странная просьба, не так ли?
– Да, сэр.
– Что вы подумали?
– Мне платят не за размышления о поручениях, а за их выполнение.
– Отлично сказано! Парсонс, вас удивило бы, если бы я приказал арестовать вас за умышленное убийство мистера Маунтджоя?
Лакей напрягся, но выражение его лица не изменилось.