После уютного интерьера клуба улица, на которую мы вышли, смотрится странным диссонансом. Темный забор то ли школы, то ли детского сада напротив, через дорогу. Несколько припаркованных автомобилей. Редкие прохожие, укутанные в шарфы. Выбоины в асфальте. Разнокалиберный мусор, в изобилии разбросанный под ногами. Фонарь отбрасывает желтушный свет на мусорные баки, гнилыми зубами торчащие из темного зева арки.
У самых ног Ивана, возле старой, некогда розовой стены, выстроились в ряд пустые бутылки из-под дешевого пива и не менее дешевого энергетика. А еще несколько минут назад я пила самбуку по четыре сотни за порцию. Поистине, Питер – город контрастов. Какой идиот открыл пафосный ресторан в мрачном углу, больше подходящем для импровизированного гоп-стопа?
– Испачкаешь свои «Армани», – говорю я.
– Да к черту, я и так как свинья. – Иван затягивается. – Мудаки! – кричит он, обернувшись. Невидимая отсюда неоновая вывеска ресторана отбрасывает на асфальт красноватый отсвет. – И заведение говно. Эх, жалко, Андрюхи с нами нет, мы бы им устроили!
– Ты сам сюда решил ехать. Я предлагала в «Голландец».
– Друзья посоветовали! Только что открылось, бла-бла, крутая кухня, клевый диджей. Диджей, кстати, педрила, тебе не показалось?
– Что ты такой злой? В драку ведь нарочно ввязался!
– Я не злой, я энергичный! Туц-туц-туц! Давно не зажигал по-настоящему. Как в юности, без понтов и этикета. Ну что, куда двинем дальше?
В этот момент из-за угла показываются оба наших новых знакомых – тот, что в пиджаке, и тот, что одет зайчиком. Нас разделяют всего несколько метров. Разве мы с Иваном не должны сейчас быстрым шагом направляться куда-нибудь в темноту?
– Эй! – увидев нас, орет Пиджак.
– Пойдем отсюда! – тяну я Ивана за рукав. – Хватит уже понтов.
– Да ладно, что они нам сделают? – отмахивается тот.
– Иди сюда! – снова орет Пиджак. Какой у него, однако, противный голос.
– Сам иди! – отвечает Иван, вставая. – Надела бы ты куртку, замерзнешь, – говорит он мне.
– Потом, давай сваливать, – отвечаю я. Мысленно я уже несусь галопом в сторону Каменноостровского проспекта.
– Да все нормально! – улыбается Иван, бросая под ноги недокуренную сигарету. – Мы же с тобой везунчики, правда?
И он делает шаг в сторону подходящих к нам парней. Вернее, подходит к нам тот, что в пиджаке, а Зайчик, пикнув сигнализацией, открывает водительскую дверцу одной из припаркованных тут же машин и ныряет в салон. И вот это – самое неприятное обстоятельство за весь вечер.
Обычно под водительскими креслами или в боковых отделениях автомобильных дверей скромно ждут своего часа короткие алюминиевые биты. Или небольшие травматические пистолеты. На крайний случай – совсем уж крошечные кастеты, удобно ложащиеся в руку. А у нас с Иваном из оружия – разве что мое мифическое везение. Но именно на него Иван уповает больше всего.
– Что вам угодно, господа? – спрашивает он игриво, сунув руки в карманы.
Подошедший к нему вплотную Пиджак молча смотрит на Ивана в упор, а потом вдруг расплывается в улыбке.
– Слышь, а я тебя, кажется, по телеку видел.
– Да ты что? – продолжает задираться Иван.
– Ага, – говорит Пиджак. – А у тебя, типа, тут гастроли?
– Типа того, – кивает Иван.
Я слежу за вторым – он закрывает свое авто и направляется к нам. Уж слишком развязная у него походка.
– Слушай, а может, ты нам с братаном автограф дашь? – продолжает свою линию Пиджак.
Не может быть! Что, нам опять повезло, и конфликт закончится вселенским братанием и автограф-сессией?
– Хе, – расслабленно произносит Иван. – Может и дам. На чем расписаться?
– На моем стволе, – говорит подошедший Зайчик и приставляет ко лбу Сереброва пистолет.
Мы с Иваном замираем на месте.
«Блин, ну, чувак, ты крут!» – мысленно говорю я человеку с пистолетом. Но ведь это же шутка! Эти двое просто решили нас попугать. Это все – милый хэллоуинский розыгрыш.
И тут человек в костюме зайчика снимает пистолет с предохранителя.
Мы совершенно одни на безлюдной улице. В руках у Зайчика – совсем не травматический пистолет. Эта вороненая хреновина наверняка плюется настоящими пулями.
– Я вот что тебе скажу, – говорит Пиджак так же дружелюбно. – Здесь тебе не Москва. Тут левые понты не прокатят. Это Питер, сечешь?
Пауза длится долго. Бесконечно долго. И никто из нас четверых, кажется, не собирается ее нарушать. Ветер гонит по тротуару смятый пакет из-под чипсов.