– Ой. Вы не должны… – начинаю я, но она качает головой.
– Для него все равно нет повода. С тех пор как наш Джаспер… – Она возится с духовкой и засовывает в нее торт. – Я много напекла, даже слишком. А потом еще соседи, друзья, коллеги принесли столько еды. Большая часть до сих пор лежит в холодильнике.
Мне остается только кивать, потому что я не знаю, что на это сказать. Никогда не понимала этой традиции. По какой-то причине люди считают, что ты должен есть, когда скорбишь. Будто этим можно заполнить внезапно образовавшуюся в груди пустоту…
Миссис Харрингтон ставит наполненный до краев стакан на стол в центр, а я сажусь на табурет перед ним.
– Спасибо, – бормочу я и делаю глоток.
Окей. Лимонад и правда хорош. Не слишком сладкий, но и не слишком горький и восхитительно освежающий. С тех пор, как я путешествую и ем слишком много фастфуда, я ценю домашние блюда гораздо больше, чем раньше.
Миссис Харрингтон садится рядом со мной и благодушно улыбается. Она обеими руками держится за свой стакан, словно цепляясь за него, как за спасательный круг.
– А теперь рассказывай, что привело тебя сюда?
– Я в городе со вчерашнего дня, – признаюсь я.
– День рождения Джаспера, – ее голос прерывается при упоминании его имени, а на глазах выступают слезы. – Прости. Это так… Мы всегда знали, что рано или поздно что-то случится. Это не было неожиданностью для нас, но от этого его смерть не стала менее ужасной, понимаешь? И вчерашний день… первый день рождения, когда он не с нами… – Она легонько втягивает воздух и моргает, но слезы застывают в ее глазах.
– Что… как это произошло? Если только вы хотите говорить об этом, – поспешно добавляю я, потому что не хочу причинять ей боль.
На ее лице появляется дрожащая улыбка.
– Он был болен. Он всегда был болен, но ему удавалось с этим жить. Потом стало хуже. В последние дни он едва мог дышать. И вот однажды вечером он заснул. Вполне мирно. Я каждый день благодарю Бога, что ему больше не нужно мучиться. Еще в детстве он постоянно находился в больнице, ходил по врачам и лечился. Это было очень тяжело… но мой Джаспер настоящий боец. Он сражался столько, сколько смог.
Вытаращив глаза, я смотрю на нее. Джаспер умер не из-за несчастного случая? Он болел? Я не знала. Даже близко была не в курсе, что большую часть жизни он боролся со страшным недугом. Джаспер никогда об этом не упоминал, ни в одной из наших переписок. Когда в феврале он неожиданно не вышел на связь, а мои попытки получить от него ответ не нашли отклика, я забеспокоилась. Я писала ему сообщения, отправляла голосовые и даже обычные письма, бесчисленное количество раз спрашивала, что происходит.
Но ничего. Ответа не было.
Пока однажды я его не получила. И это было самое последнее, чего я хотела. На телефон пришел короткий текст с датой, местом и временем похорон. Короткий и полный печали. Скорее всего, родители разослали его всем контактам Джаспера. Я была слишком потрясена, чтобы дать хоть какой-то ответ. Если честно, мне не хотелось признавать правду. Не хотелось получать подтверждение того, что моего лучшего друга больше нет.
За последние полгода я убедила себя, что он погиб в результате несчастного случая. Не могу сказать, как я к этому пришла, но это казалось мне настолько очевидным… ему ведь было всего двадцать. Но он болел. И наверняка понимал, чем все закончится. Только почему же тогда ничего не сказал об этом мне?
Миссис Харрингтон сочувственно смотрит на меня.
– Ты ничего об этом не знала, – тихо констатирует она, положив теплую ладонь поверх моей. От неожиданности я вздрагиваю, но не убираю руку. – Меня это не удивляет. Джаспер ненавидел болеть. Он терпеть не мог даже думать об этом. Он не хотел, чтобы окружающие носились с ним. В детстве Джаспер всегда загадывал Санте одно и то же желание: «Хочу быть нормальным мальчиком». Каждый год это было в списке его желаний. Извини.
Она встает и берет носовой платок.
Мой взгляд затуманивается, мне приходится моргнуть, чтобы прогнать слезы. В горле застывает ком.
– Мне очень жаль, – шепчу я.
– О, Хейли, – с тяжелым вздохом миссис Харрингтон плюхается на стул рядом со мной. – Я рада, что у Джаспера был такой друг, как ты. Что, по крайней мере, с тобой он мог чувствовать себя нормальным.
Я сильно закусываю губу, отвечая ей едва заметным кивком головы.
– Он… Джаспер написал книгу.
Она кивает, выражение ее лица становится мягче, поэтому я продолжаю. Я просто должна знать правду.