«Нет, все оплачено», - сказала она, глядя мне в лицо. «Он может идти».
Как только мы оказались на улице, я начал спускаться по тротуару, потому что теперь я мог видеть додзё карате, но понял, что Оливии со мной нет.
«Что?» спросил я, когда она догнала меня.
«Все эти дамы пялились на тебя».
«Прости?»
«На футболе за тобой тоже наблюдали девушки».
«Это потому, что я новенький в городе», - объяснил я ей, когда она взяла меня за руку, а Уинстон рысью пошел рядом с ней.
«А я думаю, это потому, что ты красивый. Папа сказал, что на маму тоже часто пялились».
«Ну, спасибо, что считаешь меня красавчиком», - сказал я, посмеиваясь над тем, что она замечает странные вещи. «Эй, а зачем Уинстон был у ветеринара?»
«Потому что он глупый и съел пчел», - ворчала она, как будто ее это сильно раздражало. «Я сказала ему держаться подальше от цветов, но он меня не послушал, а потом начал есть их, как будто это лакомство, и в итоге получил три жала в небо».
Я постарался не улыбаться.
«Его мордочка раздулась, как воздушный шар».
Я посмотрел на Уинстона, и когда мы остановились на пешеходном переходе, он поднял на меня глаза. «Не слишком умный, да?»
Он склонил голову набок, совсем невинно.
«Бабушка говорит, что Уинстон делает все, что может, с тем, что дал ему Бог».
Я фыркнул.
«Папа говорит, что Уинстон родился красивым и что если бы он был и умным, и красивым, это было бы несправедливо по отношению к другим собакам».
«Нет, не думаю», - сказал я, усмехаясь, когда мы снова начали идти.
В додзё мне пришлось держать Уинстона в одной руке, а другой заполнять заявление Оливии, пока она общалась со всеми своими друзьями, которые были там. Главный сэнсэй Озуми был очень мил и вышел поприветствовать Оливию в школе боевых искусств Озуми-Танака.
«Не хотите ли и вы посещать занятия?»
«Я больше занимаюсь бразильским джиу-джитсу и крав-мага», - объяснил я мастеру каратэ.
Он кивнул. «Вы служили в армии?»
«Служил».
«Что ж, если вы хотите получить сертификат на преподавание или если вы уже получили его, пожалуйста, дайте мне знать. Мы не предлагаем здесь эти два стиля и были бы рады иметь инструктора».
«Вообще-то я живу в Чикаго», - сообщил я ему.
«А, так вы просто в гостях».
«Да».
Его улыбка была теплой. «Ну, если передумаете, пожалуйста, дайте мне знать».
Если я передумаю? О жизни в Монтане? Да что за черт был со всеми в этом странном городе.
Когда мы закончили, и Оливия понесла свои вещи домой в сумке, она спросила, не могли бы мы остановиться, чтобы съесть мороженое.
«Здесь около сорока пяти градусов», - ворчал я на нее. «Ты шутишь?»
Она покачала головой.
«Ладно», - сказал я, зевнул и сдался, потому что кто я такой, чтобы вставать между маленькой девочкой и высоким содержанием сахара, когда я знал, что захочу немного позже.
Я купил банку для ее отца и еще одну для Эйприл, а поскольку мы с Оливией оба, очевидно, любим двойное помадное пирожное, мы взяли его на двоих, а потом отправились обратно.
Мы прошли мимо той же сцены, что и раньше. Цирк все еще был в городе, и все махали нам, когда мы шли по улице в сторону дома.
«Сколько времени нужно, чтобы очистить территорию?» пробормотал я себе под нос.
«Здесь все занимает много времени», - ответила Оливия на мой риторический вопрос.
Я хмыкнул и, когда мы подошли к дому, увидел Эмери и Эйприл на ступеньках, сидящих бок о бок. Он держал ее за руку, обнимая ее, а она прижималась к нему.
«Уинстон!» крикнула Эйприл, выпрямляясь.
Оливия отпустила его поводок, и пес помчался по улице к своим хозяевам.
Когда мы добрались до ступенек, Оливия бросилась в объятия отца и показала ему свои джи6.
«Бранн записал меня, и смотри, Эйприл, мы купили мороженое, я взяла печенье с кремом, которое ты любишь, и ирландский кофе для папы».
«Ты ходила по делам?» спросил Эмери, улыбаясь мне.
Я пожал плечами. «Собака была сюрпризом, но я только что понял, что должен был спросить тебя о каратэ, прежде чем...»
«Нет», - остановил он меня, взяв мою руку и сжав ее. «Я ценю это. Я должен был записать ее неделю назад».
Эйприл встала и врезалась в меня, быстро обхватив руками мою талию. «Спасибо, что организовал все так, чтобы мы с папой могли поговорить с твоим другом. Он был потрясающим».
Теперь оба ребенка использовали мои слова.
Я похлопал ее по спине, встретившись с теплым взглядом Эмери. Только тогда он отпустил мою руку.
«Он был именно таким», - заверил он меня, его голос был мягким и ласковым. «Он был очень терпелив, и, хотя выяснение правды было болезненным, я думаю, нам обоим стало намного легче, когда мы все узнали».
Эйприл кивнула мне.
«Бранн спас Мэрайю и ее маму», - сказала Оливия, прислонившись спиной к отцу, когда Уинстон запрыгнул к ней на коленки, так что на его коленях оказались и ребенок, и собака.
И Эйприл, и Эмери посмотрели на меня.
«Это не так уж и важно».
«Это неправда», - возразила мне Оливия. «Это была грандиозная ситуация, потому что мама Мэрайи истекала кровью и плакала, и Мэрайя тоже, когда они обнимали его на улице. И папа, я хотела пойти с ним, но он заставил меня остаться с миссис Уитли, пока он не выйдет».
Брови Эмери вопросительно поднялись.
«Клянусь, все было не так уж и страшно».
«Все хлопали». добавила Оливия, чем окончательно выбила меня из колеи. Трудно лгать, когда рядом с тобой собрался народ.
«Скажи мне правду, Бранн, - хрипло проговорил Эмери, - ты скрытый супергерой?»
«Послушай...»
«Потому что за время своего пребывания здесь ты справился со многими проблемами, и мне просто интересно, не планировал ли ты попробовать излечить и простуду, пока находишься здесь?»
«Это же не...»
«Папочка, все дамы в ветеринарной клинике посчитали Бранна очень красивым».
Он поднял одну бровь, глядя на меня. «Это правда?»
«Да. Думаю, они хотят, чтобы он был их няней, но я оставлю его у себя, чтобы он не смог уйти».
«Я думаю, это хорошая мысль, Олли».
Она выглядела очень довольной собой.
Глава 8
Особняк в стиле «бревенчатый домик», куда я приехал несколько часов назад, во второй раз не выглядел более привлекательным. Лидия настояла на том, чтобы Эмери привез нас с девочками на ужин в ее дом. Я, конечно, подумал, что восемь - странное время для ужина, но Эмери объяснил, что все в порядке, поскольку это не учебный день.
Когда мы начали подниматься по ступенькам, по ним спускались двое мужчин в форме, и я сразу же узнал Тавареса.
«Сержант», - поприветствовал я его.
Он остановился, и я увидел, как его лицо из настороженного и напряженного превратилось в расслабленное, когда он увидел меня. Стоя лицом к лицу со мной на ступеньках, он протянул руку, которую я быстро взял.
«Колдер».
«Что вы здесь делаете?» спросил я его и другого офицера.
«Мы здесь задаем мистеру Кэхиллу вопросы о геологе, который...» Он остановился и посмотрел на Эмери и девочек. «- недавно пропал и в последний раз был замечен на его земле».
«Его земле?» спросил я, поскольку, насколько я понял, ее было очень много, так что вопрос имел смысл только в том случае, если мистер Кэхилл знал, что происходит на каждом акре каждую секунду дня.
«О, простите», - быстро поправил он, жестом указывая на Эмери, - «на вашей земле, мистер Додд».
«На моей земле?» Эмери, казалось, смутился и сделал шаг вперед. «Вы уверены?»
Таварес прочистил горло и жестом подозвал Эмери и меня.
«Оставайтесь на месте, ребята», - сказал я девочкам. «Это займет всего секунду».
Эйприл кивнула, все еще слишком довольная мной, чтобы не согласиться с моими словами. Даже когда я велел ей убраться в своей комнате, пропылесосить внизу, пока Эмери убирает ванную, она сделала это без всякого обычного, по словам ее отца, недовольства.
Таварес подождал, пока мы подойдем вплотную, и наклонил голову к другому офицеру, который достал свой телефон и прочитал с экрана.
«В какой-то момент он был на вашей земле, мистер Додд, потому что мистер Кэхилл нанял его для обследования небольшой ее части».
«Какой части?»
«Это тот небольшой участок, где ручей Кингман впадает в овраг, который примыкает прямо к участку мистера Кэхилла».
«О, я знаю, о чем вы».
«Примерно неделю назад рейнджеров парка вызвала пара хозяев ранчо, которые нашли там человека, загрызенного горным львом, и когда его доставили в морг в Уайтфиш - потому что в Урсе нет такого морга, - объяснил мне Таварес. «Лорен Тейт, наш судмедэксперт, сказала, что причиной смерти было не нападение животного, а то, что кто-то перерезал ему сонную артерию с помощью ножа».