Эмери вздохнул. «Совсем чуть-чуть?»
Я кивнул. «Это было не так, как... ну, ты знаешь. Это.»
«Я знаю. Я же учитель, в конце концов», - сказал он, положив руку на мою шею и подойдя ближе, проверяя меня, его взгляд был прикован к моему.
«Да, так что... ты понимаешь».
«И где сейчас твой отец?»
«Пьянство окончательно доконало его».
«О, Бранн, мне так жаль».
Я пожал плечами, потому что это было давно, но я все еще помнил, какой была жизнь с Рэймондом Колдером в плохие дни. Если мне удавалось добраться до школы, там был обед, и на этом все заканчивалось. Когда меня включили в программу завтраков, я обязательно приходил туда, даже если накануне вечером мой старик изрядно меня потрепал и я все еще страдал от боли.
Выходные были тяжелыми, но если мне везло, меня приглашали к другу, и я оставался в гостях оба дня, не уходя до вечера воскресенья. Родителям всех моих друзей я нравился - я мыл посуду, подстригал газоны, был очень полезен, так что у них не было проблем со мной. К старшей школе у меня была своя работа барменом, потому что владелец клуба хотел залезть ко мне в штаны, хотя мне было всего шестнадцать. Я зарабатывал отличные чаевые, потому что мои джинсы были тесными, а я сильно флиртовал. Правда, время от времени мне приходилось делать минет, иначе я мог получить репутацию потаскухи, но это был разумный обмен на возможность регулярно есть.
Мой отец подписал документы о моем призыве в армию, когда мне было семнадцать, потому что, черт возьми, ему было все равно, а через год, как только я окончил школу, я уехал. Я покинул Сан-Диего, собрав все, что у меня было в этом мире, в один большой рюкзак. Через год я узнал, что он снова женился. Через три года после этого он умер от цирроза печени. Видимо, он не успел вовремя бросить пить. Его новая жена - я не запомнил ее имени - прислала мне на подпись бумаги, потому что у него были деньги по страховке жизни, которые он завещал мне. Я переписал их на нее. Через полгода я получил записку, в которой она благодарила меня и просила, если я когда-нибудь буду в Санта-Монике, навестить ее.
Это было последнее, что я от нее слышал.
«Бранн?»
«Извини», - быстро сказал я, улыбнувшись ему. «Тебе нужно пойти принять душ. Увидимся позже».
Его лицо выражало беспокойство. «Мне неловко оставлять тебя».
«Я в порядке», - заверил я его. «И спасибо, что спрашиваешь обо мне - о моей жизни. Это многое для меня значит».
По тому, как нахмурились его брови, как он колебался, не решаясь выйти из комнаты, я понял, что ему не по себе.
«Обещаю, со мной все в порядке».
Когда они уходили, все выглядели потрясающе: девочки в объемных свитерах, леггинсах и ботинках, укутанные в длинные пальто, а Эмери - в темно-синем костюме от Hugo Boss, который сидел на нем как влитой. Черный кашемировый тренч, который он надел поверх него, дополнял стильный и изысканный образ. Я чувствовал себя странно, покинутым, и это было бессмысленно, ведь меня пригласили, но я понял, что в моем вещмешке не было костюма, а самой красивой вещью, которой я владел, была моя парадная форма военно-морского флота в Чикаго.
Стоя на крыльце и наблюдая за тем, как Эмери проезжает по подъездной дорожке от гаража к дому, я помахал рукой, стоя в дверях, с полотенцем для посуды в руке, а Уинстон сидел рядом со мной как статуя.
Эмери внезапно остановил машину, задняя дверь распахнулась, и из нее выскочила Оливия и побежала ко мне, быстро перебирая ногами и сокращая расстояние между нами.
Я опустился на колени, и она влетела в мои объятия, обхватив меня за шею, что было непросто сделать, учитывая, что ее пальто было таким толстым.
«Что случилось, Ливи?»
«Не уходи, хорошо? Оставайся здесь и не уходи».
Я похлопал ее по спине. «Послушай, даже если меня не будет здесь, когда ты вернешься домой, я вернусь вечером. Мы поужинаем вместе».
«Обещаешь?»
«Обещаю».
Она кивнула, прижавшись к моей щеке, а затем отстранилась и улыбнулась мне. Я удивился, когда она обернулась к машине, передо мной стояла Эйприл.
«Ой, да ладно тебе», - зашипел я на нее. «Ты же знаешь, что я буду здесь».
Она не выглядела убежденной.
«Ты думаешь, я уже бросила тебя? Вчера ты стала для меня как оценка «хорошо», но мы с этим справились».
Ее глаза стали огромными. «Ты думал, что я «хорошо»?»
Я хмыкнул.
Она рассмеялась так, словно это было лучшее, что она когда-либо слышала, затем наклонилась и поцеловала меня в щеку, после чего повернулась и побежала обратно к машине. Поднявшись, я помахал Эмери, который, казалось, на мгновение замешкался, просто сидел и ждал, но потом улыбнулся, помахал рукой и вывел машину за пределы подъездной дорожки.
Я смотрел, как машина исчезает на улице, и удивился, когда патрульная машина переместилась с места, где она была припаркована на другой стороне улицы, и встала на обочине.
Приказав Уинстону войти внутрь, я закрыл дверь, быстро спустился по ступенькам, а затем трусцой побежал по дорожке, ведущей к парадным воротам. Помощник шерифа Дэвид Рид был там в своей куртке департамента шерифа Урсы и выглядел так неловко и неуклюже, каким я еще его никогда не видел.
«Помощник шерифа», - поприветствовал я его, скрестив руки на груди, стоя по свою сторону ворот, не открывая их и не приглашая его внутрь.
Он подошел к воротам, но остановился в нескольких футах от них. «Шериф Томас посоветовал мне приехать сюда и поговорить с вами».
Посоветовал, черт возьми. Его босс приказал ему встретиться со мной по какой-то причине. «О чем?»
«Шериф получил несколько десятков жалоб на то, как я обошелся с Эмери Доддом на вчерашнем футбольном матче».
Интересно. «Эмери не был одним из тех, кто жаловался», - сказал я ему, ощетинившись и приготовившись к тому, что он скажет.
«Нет, я знаю это», - сказал он, его голос дрогнул, когда он посмотрел в сторону, а потом снова на меня. «И чтобы вы знали, он получил еще больше звонков о вас и о том, как вы себя повели. Видимо, благодаря вашему присутствию все чувствовали себя в безопасности, и ситуация не обострилась до такой степени, как это обычно бывает с мистером Барром», - торжественно сказал он.
«Этот человек представляет угрозу, и его следует изолировать», - непримиримо заявил я, глядя на него.
«Трудно сделать это в маленьком городе».
«Я бы подумал, что все будет наоборот», - заметил я.
Он замолчал на мгновение, и я догадался, что он собирается с мыслями. « Итак, что касается нас с Эмери вчера... это связано с его отношениями с Лидией Кэхилл».
Я промолчал, вместо того чтобы сказать «О» во весь голос или вытянуть слово, как ребенок. Уже одно то, что я нахожусь рядом с детьми, заставляет меня вести себя не так, как обычно, в личном общении. Это было записано во всех оценках, сказано мне лично тем, кто в то время был моим исполняющим обязанности командира, а теперь, уже не раз, Джаредом Колтером. У меня была ужасная склонность либо не иметь фильтра, либо заставлять кого-то чувствовать себя глупо, заявляя очевидное. Но осознав, что по сравнению с Оливией и Эйприл я взрослый человек, я получил первый урок, как заткнуться.
Он разжал руки и засунул ладони в карманы пиджака. «Понимаешь, я подумал, что, когда мы оба вернемся сюда после колледжа, мы сможем продолжить то, на чем остановились в старшей школе».
«Вы общались?»
«Мы были парой», - поправил он меня, улыбнувшись. «Все четыре года, с первого по последний курс. Я играл в футбол, а она была главной чирлидершей и королевой бала», - объяснил он, а затем посмотрел на меня так, словно я должен был как-то прокомментировать ситуацию.
«И ты думал, что? Что это судьба?»
«Что-то вроде этого, особенно после того, как я стал работать на ее отца».
Его аргумент в пользу воссоединения казался веским. «Ты работаешь на Cahill Lumber?»
«Да, работаю. Я менеджер по логистике на заводе».
«Значит, ты не штатный помощник шерифа?»
Он покачал головой. «О нет. Город Урса платит сорок тысяч долларов в год шерифу и тридцать две - помощнику шерифа, что намного больше, чем двадцать восемь, которые были три года назад».
«Сколько же на самом деле нужно, чтобы хорошо жить в этом городе?»
Он пожал плечами, давая понять, что согласен, но его гримаса говорила об осторожности, и я был почти уверен, что знаю, что она означает.