«Да, за шерифа. Они вместе с дворовыми табличками и знаками на обочинах дорог», - ответил он с таким видом, будто в его словах есть смысл.
«Возможно», - согласился я, звуча неуверенно, мой голос все еще звучал хрипловато, потому что я не так давно проснулся и, опять же, не было кофе. «Их везде полно. Или было, я думаю. Голосование было в первый вторник месяца, не так ли?»
«Для обычных выборов - да», - сказал он мне. «Но должность шерифа - это специальные выборы, которые пройдут на неделе после Дня благодарения».
«Хорошо», - сказал я, потому что был уверен, что догадался. «Вам нужно, чтобы я присмотрел за вашими детьми? Вы работаете на избирательном участке или что-то в этом роде?»
Жена Мала была одним из двух педиатров в городе, и поскольку оба они, похоже, участвовали во многих общественных мероприятиях, возможно, им нужна была услуга. У них было четверо мальчиков, младшему, как и Оливии, было шесть лет, старшему - десять, так что всего их будет шесть, но я мог бы отвести их в крытый батутный центр и позволить им прыгать, пока они не выдохнутся.
«Нет, мне не нужно, чтобы ты присматривал за моими детьми», - сказал он, прищурившись.
«Тогда что происходит?»
Он тихонько кашлянул. «Ты, наверное, не знаешь, потому что не так давно здесь, но два года назад произошла фальсификация результатов голосования».
Я скрестил руки, пытаясь сохранить тепло. «Послушай, Мал, я ценю урок истории города, который ты собираешься мне преподнести, но не могли бы мы пройти внутрь, где...»
«Гонка шерифа была подстроена два года назад».
«Хорошо.» Я прищурился, глядя на него. «Могу я спросить, почему это так важно в субботу утром?» И тут меня осенила мысль. «Это вы подтасовали выборы?»
«Нет, я не фальсифицировал выборы», - огрызнулся он.
«Ты баллотируешься в шерифы?» Может, в этом все дело?
«Нет, я не баллотируюсь...» - прорычал он, что было странно, явно разочарованный мной. «Я член совета, идиот».
«Как будто я бы знал об этом, если бы ты мне не сказал», - проворчал я. «И почему ты рычишь на меня, когда я не пил кофе, не поддается никакому логическому осмыслению».
«Знаешь, Джулс сказала, что она должна была пойти со мной, но я отказался, сказал, что все будет в порядке, что Бранн - мой друг, он все поймет, но теперь я понимаю, что все испорчу, и...»
«Выкладывай все, что происходит, пожалуйста».
Он резко выдохнул. «Часть моей работы заключается в том, чтобы во время выборов тесно сотрудничать с Барбарой Мэдден, окружным секретарем, которая также является администратором выборов, и с Дэнни Пауэллом, менеджером по записи и проведению выборов, чтобы гарантировать, что у нас никогда не будет проблем, с которыми мы столкнулись два года назад».
«Фальсификация результатов голосования, верно?»
«Именно так».
«Хорошо.»
Он скрестил свои толстые мускулистые руки на груди и посмотрел на меня сверху вниз. «Итак, это объясняет, почему я здесь. А теперь скажи мне, ты случайно не заметил рекламу парня, который баллотируется против Рида на пост шерифа?»
«Нет», - протянул я, потакая ему. «Кто это?»
«Это Шон Барр, парень, которого ты уложил на футбольном поле в первый день, когда был здесь, за то, что он преследовал Эмери».
Я нахмурился. «Правда?»
«Да».
«Тот парень?»
Он кивнул.
«Мал, этот парень - не лучший выбор».
«Согласен. Но появилась информация о третьем кандидате».
«О, хорошо.» Я вздохнул, потирая руки, потому что с каждой секундой мне становилось все холоднее. Он, конечно, этого не заметил, так как был укутан в то же самое, во что обычно одеваюсь я, - флисовую толстовку на молнии под тяжелой кожаной курткой. Я же, напротив, был в носках, толстовке и футболке для сна. «Но давай зайдем внутрь и выпьем кофе, хорошо? Кофеин необходим для жизни. К тому же я начинаю замерзать до смерти».
Он покачал головой. «Дело вот в чем, Бранн, - начал он, почти морщась. «Помнишь, ты сказал мне, что тебе кажется странным, что Томас все время был с тобой мил, даже с первого дня?»
«Конечно», - согласился я, направляясь к входной двери.
«А как он почти каждый день брал тебя с собой по всей Урсе?»
«Я помню, что упоминал тебе об этом», - сказал я, положив руку на ручку. «Может, ты просто дашь мне захватить...»
«Послушай», - сказал он, выдыхая и проводя рукой по своим густым волнистым черным волосам.
Мал был красивым мужчиной, сложенным как танк, с квадратной челюстью, пронзительными иссиня-черными глазами и густой бородой, он выглядел как горячий горный мужчина, с которым хочется переждать зиму. Из нескольких подслушанных разговоров я знал, что многие женщины в городе считали Джулию Език очень удачливой женщиной. «Похоже, у Томаса были планы, о которых никто не знал».
«Повестка дня?» раздраженно спросил я. Как же я ненавидел мерзнуть. Это была единственное преимущество службы в пустыне - с этим никогда не было проблем.
«Ты меня слушаешь?»
«Я серьезно замерзну до смерти, Мал», - сообщил я ему. «В Чикаго я сижу в машине или еду на автобусе, а не стою на улице, превращаясь в гребаное мороженое».
«Ладно, давай зайдем, но, чтобы ты знал, из уже подсчитанных бюллетеней, а также заочных и почтовых, мэр просил меня предупредить тебя, что ты, скорее всего, станешь новым шерифом Урсы, штат Монтана».
Я понятия не имел, о чем он сейчас говорт.
«Бранн?»
Кто-то из нас был под очень хорошей наркотой, и это точно был не я.
«Конечно, официальные результаты будут подведены только в двадцатых числах, но поскольку у вас уже больше голосов, чем было на двух последних выборах... шансы на то, что ты не победишь, практически отсутствуют».
И тут мой слух отключился, и я услышал лишь белый шум. Были хорошие новости, а были и плохие. Хорошая новость заключалась в том, что мне больше не было холодно. Плохая новость заключалась в том, что он разговаривал со мной, он должен был это делать, я был единственным, кто находился рядом с ним, и я видел, как шевелятся его губы, но... звука не было.
Ничего.
Как будто кто-то выключил звук.
Странно было то, что я помнил, как много лет назад у меня была снежная слепота18. Я ничего не видел, ни цвета, ни даже следов света под пеленой, закрывавшей глаза, но помнил, что она едва не расколола мой череп пополам. Потом, когда расплавленная лава кластерной головной боли отступила, не было вообще ничего, пока не вернулось зрение.
Я помнил звон в ушах, когда меня взорвали и сломали ребра, а также сотрясение мозга и сломанную ключицу. Мне казалось, что я нахожусь в состоянии фуги19, постоянно вибрирую, не в силах сориентироваться. Меня никогда в жизни так не тошнило от того, что казалось постоянным движением, а непрекращающаяся морская болезнь едва не доводила меня до грани, пока повреждение внутреннего уха не было устранено и мир не перестал непрерывно дрожать.
Это отличалось от того и другого, и я должен был выяснить, почему.
Я не был тем парнем, который боится. Я бежал навстречу драке, всегда, всю свою жизнь, никогда не уходил. Я был парнем, на которого все рассчитывали, что он прикроет их спину. Вы могли обернуться, когда угодно, и я был бы рядом, как верный золотистый ретривер. В зомби- апокалипсис я был бы тем, кто вам нужен. Но дело было не в том, храбрый я или нет, защищаю или нет, или что-то еще. Это не было исправлением ситуации, как в тот день с бывшим мужем Дженни Рубио. Я не выносил кого-то из перестрелки, живого или мертвого. Это был я, физически защищенный, но эмоционально потерянный, совершенно выбитый из колеи.
Потому что я услышал слова Мала. Он говорил, что я могу остаться в Урсе и иметь не просто работу, а работу, которая идеально мне подходит. Я могу остаться и иметь жизнь и все, чего я когда-либо хотел - если Эмери действительно захочет меня. Если бы я был нужен Эмери, его девочкам и собаке.
Но он не хотел меня, так что этого не могло случиться. Этого не могло быть, этого не должно быть, и чтобы то, о чем я так мечтал, вдруг оказалось в пределах моей досягаемости, чтобы это стало возможным, потому что добрые люди Урсы хотели дать мне работу... сейчас это было слишком.
Если бы я был нужен Эмери, моя жизнь могла бы в мгновение ока превратиться из неплохой в отличную. Это все равно что думать, что ты выиграл в лотерею, а потом осознать, что тебе выпали правильные числа не в тот день. Это было слишком большой нагрузкой для моего сердца, и мозг отключился, потому что заботился о своем хорошем друге.