«Могу я спросить, почему шериф Томас вообще хочет уйти в отставку?»
«Он сказал мне, что город меняется и им нужен шериф, который будет общаться с населением, которого каждый сможет выделить в толпе и чувствовать себя в безопасности».
«Он просто имел в виду, что он должен быть моложе его».
«Нет, он имеет в виду спокойного под давлением, хорошо обученного, способного, убедительного и, что самое главное, надежного», - сказал он, и этот список, его список, был очень приятен для слуха сразу. «И ты выглядишь соответствующе, Колдер. Ты высокий и сильный, ты часто улыбаешься, что располагает людей к себе, и у тебя большое самомнение, потому что ты знаешь, что в большинстве ситуаций сможешь справиться с собой. Но ты останавливаешься и слушаешь, и Харлан сказал, что сразу понял, что ты тот самый человек, когда куда бы он ни пошел и с кем бы ни заговорил, все уже знали твое имя. Так будет лучше для всех».
Мне пришла в голову мысль. «Интересно, подумают ли люди, приходящие в Torus теперь, что вы организовываете службу знакомств?».
«Колдер...»
«Как выбрать ремонтника, которого ты захочешь оставить, потому что никогда не знаешь, что может получиться».
«Ладно, мы закончили разговор».
Я хихикнул. «Когда я буду освобождать свою квартиру, мне позвонить вам и пригласить на обед? Я думаю, что могу привести свою семью и показать им Чикаго».
«С удовольствием. Обязательно позвони».
«Да», - с трудом выдавил я. «Спасибо, сэр».
Когда он повесил трубку, я откинул голову назад и просто дышал, позволяя жизни улечься вокруг меня.
Я все еще стоял на месте, когда в комнату вошел Эмери, подошел сзади и заключил меня в свои объятия.
«Что ты делаешь здесь в одиночестве?» - прошептал он, его дыхание согрело мою шею, а губы прижались к моему затылку.
«Я позвонил своему боссу и уволился, так что теперь могу жить здесь с тобой».
«Это хорошо, потому что я не позволю тебе уйти. Не сейчас. Никогда».
«Мне нравится, когда ты говоришь эти жуткие собственнические слова».
«Я знаю», - промурлыкал он, заключая меня в объятия для поцелуя.
Глава 18
Родители Эмери, которые лишь изредка навещали его после смерти Андреа и никогда не принимали приглашения уехать из дома на какой-либо праздник, с радостью согласились, когда Оливия сказала, что они должны приехать к ней на Рождество.
Эмери чуть не упал в обморок.
«Что в этом такого?» спросил я, наблюдая за тем, как он расхаживает из одной части нашей спальни в другую.
«Ты шутишь?» - спросил он, широко раскрыв глаза, размахивая руками и совершенно непроизвольно произнося слова, которые пытались вырваться наружу одновременно.
«Что самое худшее, что может случиться?»
Ответное хныканье было чертовски забавным.
Ноябрь был насыщенным.
В день выборов я официально стал новым шерифом Урсы, а шериф Томас неожиданно заявил, что немедленно уходит в отставку. Он был готов уйти, я был готов занять его место, а его сын и невестка хотели, чтобы он переехал к ним до праздников. Я подозревал, что ему понравится жить на Мауи. Все свои зимние пальто он отдал на благотворительность.
Несмотря на то что у меня уже был дом, я купил квартиру шерифа Томаса с одной спальней и поселил в нем Хака. Я сказал ему, что если ему понравится квартира, он сможет вносить платежи, пока она не станет его. Поскольку он полюбил это место с первого взгляда - думаю, все дело в солнечной террасе и виде на горы, - он отремонтировал его и платил мне понемногу каждый месяц. Изначально я сказал Эмери, что собираюсь отдать его Хаку, но он предостерег меня от этого.
«Зная Хака совсем недолго, я все же могу сказать, что его гордость - серьезная вещь».
Он был прав, так и есть.
«К чему ты клонишь?» спросил я.
Он провел пальцами по моим недавно подстриженным волосам, ему понравилось, что они короткие по бокам и сзади, но сверху все равно длиннее. Я не считал, что шериф должен выглядеть как хипстер, и он с этим согласился.
«Думаю, ты должен позволить ему вносить платежи в течение, скажем, шести месяцев или года, а потом сказать, что все выплачено, и подписать акт. Таким образом, его гордость будет защищена, и вы оба окажетесь в равных условиях, вместо того чтобы он был должен тебе не только за свою жизнь здесь, но и за свой дом».
Оценив его проницательность, я согласился с его планом.
Перемены в Хаке были приятными для него и раздражающими для меня.
Он был здоров, регулярно питался, занимался спортом, вел занятия по самообороне в додзё с сенсеем Озуми и, конечно, поскольку он уже был сертифицирован для преподавания крав-мага, занял место, которое первоначально предлагалось мне. Однако больше всего меня беспокоили ежедневные визиты женщин со всей Урсы.
Каким-то образом стало известно, что Хак немного сладкоежка, и внезапно офис наводнился выпечкой. Постоянно появлялись женщины, чтобы принести Хаку пирог, кексы, банановый хлеб или печенье. Так много чертового печенья. Наш офис больше напоминал пекарню, чем тюрягу.
«Почему это плохо?» - спросил он, запихивая в рот макарун. «Я думаю, это потрясающе», - поддразнил он меня, говоря с набитым ртом.
Я с отвращением вскинул руки.
Нам пришлось нанять двух новых помощников, потому что курорт, который Энн строила на земле Эмери, был одобрен единогласно городским советом, и в Урсу хлынул поток строителей, которым нечем было заняться по вечерам, если их не устраивало бинго в епископальной церкви. В ответ на это на окраине города появились два новых бара и пивоварня. Мне нравилась пивоварня «Айронвуд», но бары были немного скандальными, и мы получали много жалоб. Мы с Хаком по очереди ездили туда и заходили в бары, также как и два новых помощника - Симоне Келлер, которая также служила добровольцем в пожарной охране и обладала серьезным крученым ударом, и Гаррет Накама, муж учительницы Оливии, который, как выяснилось, до их переезда в Урсу работал врачом скорой помощи в Денвере. Я предложил ему поговорить с начальником пожарной охраны, но он сказал, что предпочитает работать в правоохранительных органах. Остановить кровь, пока она не началась, - таков был его новый девиз.
Поскольку бумажная работа - не моя сильная сторона, я нанял Дженни Рубио в качестве секретаря и делопроизводителя, и она быстро освоилась с работой. Она с особым пониманием относилась к женщинам и мужчинам, которые приходили сюда, чтобы сообщить о ссорах с супругами, сожителями или отвергнутыми любовниками.
К сожалению, был наплыв запретительных судебных ордеров, которые нужно было вручать, и мне пришлось войти в личное знакомство с судьей окружного суда в Уайтфише. Единственная хорошая часть этого - мы с Хаком в чьем-то доме, мужчины или женщины, объясняющие, какие подводные камни могут подстерегать людей при проверке, укрепляли нашу и без того сильную связь. Он всегда мне нравился, я любил его, но почти сразу понял, что он мне больше брат, чем что-либо еще. Когда я впервые представил его в таком виде, то увидел, как он притих и как заблестели его глаза. Когда его навещала мать, проверяя его, и брала с собой сестру Хака, они были в восторге и облегчении, видя его таким здоровым, счастливым и вовлеченным в жизнь общества. Обе женщины были очарованы бесконечным ассортиментом десертов.
«Неудивительно, что ты постоянно занимаешься спортом», - сказала ему сестра, разглядывая разнообразные баночки, декоративные канистры и сковородки, обвязанные лентой. «Я бы за несколько дней стала большой, как дом».
Интересно, что единственным человеком, с которым я видел, как он ужинал, ходил в кино или посещал фестиваль урожая, была Энн Стрэттон. Это было неожиданно - потрясающе элегантная пожилая женщина и грубоватый «морской котик» в отставке, ставший заместителем шерифа. Я не притворялся, что понимаю их взаимоотношения, но мне было приятно приглашать Энн на ужин в те несколько раз, когда она сопровождала его, потому что она потрясающе ладила с девочками, и Эмери всегда с удовольствием рассказывал ей о курорте.
У нас с Эмери установился новый распорядок дня: он отвозил девочек утром, а я забирал их после школы. Они с удовольствием садились в круизер, а я делал это до тех пор, пока новизна не улетучилась. Я подозревал, что, как только Эйприл перейдет в среднюю школу, мне придется все изменить.