Быстро развернувшись, она бросилась обратно в гостиную, не потрудившись остановиться, чтобы сказать что-нибудь мужчине, который стремительно вошел в комнату. Она была слишком увлечена своими поисками.
«Куда ты идешь?» - позвал он ее.
«Нужно найти резинки для волос!»
«Конечно», - пробормотал он про себя, а затем повернулся и сосредоточил на мне все свое внимание.
Я чуть не сказал «Вау» на выдохе, но остановился, прежде чем выставить себя полным и абсолютным дураком, и вместо этого сказал «Эй». Эмери Додд был красивым мужчиной с глубокими, темными, теплыми карими глазами, точеными чертами лица и короткими, уложенными в аккуратную прическу каштановыми волосами. Его губы казались созданными для поцелуев, мягкие с восхитительным изгибом.
Я. Хотел.
«Доброе утро», - удалось мне выговорить.
«Доброе утро», - повторил он, глядя на меня и недоумевая, откуда, черт возьми, я взялся. Наверное, это было немного обескураживающе.
Мне нужно было взять себя в руки, потому что возбуждаться на парня, которому я должен был помогать с детьми, было очень дурным тоном.
«Вы мистер Колдер, не так ли?»
«Да», - сказал я, довольный тем, что он заговорил первым. «А вы - мистер Додд».
«Эмери, пожалуйста», - мягко поправил он, поспешно протягивая мне руку.
Его хватка была теплой и сильной, и я расслабился, когда он взял меня за плечо другой рукой. Казалось, что дополнительный контакт успокаивает.
«Я предполагал, что это должен быть ты, но ты выглядишь так по-другому».
Он отпустил меня. «По-другому?»
«У меня есть твое досье из Torus», - сообщил он, пропуская меня вперед, через порог в свой дом. «Пять месяцев без службы в армии пошли тебе на пользу».
Я не знал, что ответить мужчине, который смотрел на меня так ласково, словно я был кем-то особенным. Это нервировало и в то же время заставляло меня чувствовать себя потрясающе. Что бы я ни натворил, чтобы заставить его так смотреть на меня, я должен был выяснить это как можно скорее, потому что хотел, чтобы это продолжалось.
Он отпустил мою руку и закрыл за мной дверь. «У тебя были длинные волосы».
«У тебя просто старая фотография», - сообщил я ему, зная о той, которую Джаред Колтер включил в мое досье для клиентов. Она была сделана до того, как я стал «морским котиком», когда я еще носил стрижку «каре». Он собирался обновить ее, но всегда находилось что-то более срочное.
«Так гораздо лучше, - заверил меня Эмери, - как и все остальное».
«Спасибо», - сказал я, проводя пальцами по темно-русым прядям. Мои волосы не сильно отросли с тех пор, как я покинул флот, может быть, на несколько сантиметров, но, судя по прибавившейся длине и щетине, украшающей мою челюсть, солдат, которым я был, определенно исчез. «Легко избавиться от привычек, которые тебе не нравились с самого начала».
«О, я в этом уверен», - усмехнулся он, проходя через гостиную. « Проходи, присаживайся. Могу я налить тебе кофе?»
Я почти застонал. «Да, пожалуйста».
Видимо, я был забавным, потому что надо мной посмеялись.
Дом был, мягко говоря, очаровательным. Когда я следовал за ним через гостиную на кухню, я чувствовал, как солнце проникает в дом через окна от пола до потолка, согревая пространство и приглашая свернуться калачиком на мягком диване или устроиться в удобных креслах, закинув ноги на огромный пуфик, и, возможно, посмотреть телевизор. Безделушки и обилие книг, разбросанные повсюду, создавали ощущение уюта, как будто этот дом мог рассказать историю людей, которые в нем жили. Картины, украшающие бледно-желтые стены, были эклектичными, потолки с открытыми деревянными балками, а на кухне, на которую мы пришли, красовалась странная, привлекающая внимание люстра. Я остановился и уставился на нее.
Положив капсулу в кофеварку, он сделал паузу и повернулся ко мне. «Тебе ведь интересно узнать о люстре, не так ли?»
«Да», - ответил я, улыбаясь ему. «Ты читаешь мои мысли или все находят ее странной?»
«Последнее», - сказал он, усмехаясь. «Все удивляются, и я знаю, что это странно, но она всегда была здесь», - сказал он мне. «Когда мы с женой только переехали, то во время ремонта думали, что продадим ее или подарим, но потом... не помню, кто здесь был, - сказал он, прищурившись, словно пытаясь вспомнить, - но они сказали, что это на самом деле граненый хрусталь и что ее стиль, этакий водопад, стоит целое состояние, и он, или она, хочет ее, поэтому мы оставили ее, думая, что обменяем ее на то, что они принесут, но этого не случилось, и... она как бы осталась».
Он погрузился в воспоминания, и было приятно слушать его голос, низкий, хрипловатый тембр, когда он говорил.
«Помню, когда Эйприл было около шести месяцев или около того, мы с ней стояли здесь, рядом с люстрой, и она подняла свою маленькую руку, словно хотела дотронуться до нее. Думаю, она смотрела, как солнечный свет создает радугу на стене, и я подумал... У меня сейчас идеальный момент».
У меня никогда не было идеального момента, пока не было, но мечтательное выражение его лица, мягкость его глаз и грустный тон заставляли меня думать, что он уже близок. Черт, у меня была странная реакция на него, дом и даже на его милого ребенка. Черт возьми, почему это происходит?
«Ну, она очень красивая», - неубедительно ответил я.
«Да», - со вздохом подтвердил он, возвращаясь к кофеварке. «И так скажи мне, что тебе добавить в кофе?»
«Ничего», - хмыкнул я, любуясь тем, как длинные мышцы спины напрягаются и двигаются под его обтягивающей футболкой. Он не был таким худым, как мне показалось сначала; его плечи были широкими, а грудь - рельефной. Судя по его длинным ногам и упругой круглой заднице, я начал думать, что мне придется напоминать себе снова и снова, что этот мужчина - натурал.
«Прости?» - произнес он с явным ужасом, повернувшись, чтобы посмотреть на меня через плечо. «Ты сказал «ничего»? Это была шутка?»
Я прочел отвращение на его красивом лице и не мог не заметить, как он на меня зыркнул, поэтому широко улыбнулся. Он мне уже нравился. Он был очарователен.
«Просто горячая вода из кофейных зёрен? Это ты мне хочешь сказать? Серьезно?»
Я фыркнул. «Слушай, я научился пить его либо так, либо никак», - объяснил я, проходя на кухню, где чувствовал себя как никогда непринужденно с тех пор, как вернулся в нормальный мир.
«Ну, как насчет того, чтобы один раз попробовать немного ванильного крема и посмотреть, превратишь ли ты кофе из чего-то обязательного в то, что тебе действительно нравится».
Я хмыкнул.
«Нет?»
«Настоящие мужчины пьют горячую воду из кофейных зерен», - поддразнил я его.
«А я думаю, что настоящие мужчины пьют все, что им вздумается». Он покачал головой, как будто я был смешон, и я смотрел, как он идет к холодильнику, а потом возвращается и отхлебывает мой кофе, прежде чем передать его мне.
Он подождал, пока я отпил немного, и я должен был отдать ему должное, он оказался гораздо вкуснее.
«Ну как?»
Я снова хмыкнул.
«Хорошо», - сказал он, ухмыляясь, - «Я засчитываю это как победу».
Пока он ходил вокруг, доставая мюсли и молоко, я гадал, будет ли это завтрак, но не спросил.
«Ну, как прошел полет?» - спросил он, выгружая посуду из посудомоечной машины.
Я прислонился к стойке и еще немного понаблюдал за его мускулами, заострив внимание на полоске загорелой кожи, которая виднелась, когда он расставлял миски на высоких полках.
«Вообще-то я поехал на машине», - уточнил я, отпивая из огромной кружки, которую он мне протянул, и одновременно рассматривал все детали комнаты. Я никогда не думал, что буду фанатом белой кухни - белые шкафы и белые столешницы из плитки, - но каким-то образом, вместе с приборами из нержавеющей стали, сердце этого дома оказалось не стерильным и непривлекательным, а простым и удобным. Опять же, во всем этом чувствовался деревенский колорит.
«Ты приехал из Чикаго?» Он остановился, чтобы взглянуть на меня. «Зачем тебе это понадобилось?»
«Мой босс предпочитает, чтобы у нас были собственные машины, когда задание такое продолжительное, как это».
Он все еще смотрел на меня, придвинувшись ближе. «Но для этого и предназначены дополнительные расходы. Это невероятная поездка. Ты, должно быть, очень устал».
«Я выехал в четверг, - объяснил я, - проехал часть пути, а остальное - вчера. Я в порядке».
«Ну, если тебе нужно будет прилечь, дай мне знать». Он наклонился ко мне и нежно похлопал по груди, но не сразу отстранился, а оставил руку на месте, задержавшись немного. Я понятия не имел, что предпринять. В обычной ситуации я бы попытался. В обычной ситуации я бы набросился на него, но это был не тот случай. Он не гладил мою грудь и не восхищался рельефом, которым я был обязан ежедневным походам в спортзал вместо военной службы. Эмери не испытывал ко мне влечения. Он просто был рядом со мной, в моем пространстве, мы вдвоем в странном, тихом пузыре, который мне не совсем привычен, но, тем не менее, нравится.