Быстроногий Саврасый
Живёт Лодон далековато, за фермой. Между постройками фермы и школой простирается табунная степь. По степи тянется неширокая озёрная протока, берега её местами заболочены, поросли осокой.
Осень. Распутица. В субботу Лодон возвращался вечером из школы позже обычного. Впереди у протоки он увидел телегу. А где же конь-то? Да вот же он. Показалась спина и тут же исчезла. Опять появилась и снова скрылась.
Лодон бросился к телеге. Бежал, спотыкаясь, тяжело дыша. И что же он увидел? На телеге, прикрывшись дохой, громко храпел пьяница Жолбон. Между оглоблями лежал запряжённый коняга. Запутался в вожжах, застрял в чёрной жидкой грязи. Лодон стал тормошить Жолбона. Тот даже не шевельнулся, до того был пьян.
Мальчишка, рискуя увязнуть в болотной жиже, с трудом распряг коня. Потянул за повод. Конь попытался встать и не смог. Он дотянулся мордой до ближайших стебельков травы, стал её щипать. Лодон со злостью сдёрнул с Жолбона доху, прикрыл животное. Метнулся к ближайшему стогу, принёс охапку душистого сена, заботливо подложил под морду.
Ещё никогда так не бежал Лодон домой, спешил позвать на помощь. К счастью, встретил двух приятелей, привёл их к злополучному месту. Конь уже доедал сено; увидев ребят, обрадованно заржал. Лодон, ласково приговаривая, взялся за мокрый, измазанный липкой грязью повод, изо всей силы потянул на себя. Ребята понукали коня сзади, он неуверенно встал на передние ноги и вдруг рывком прыгнул вперёд, выдернув из трясины задние ноги.
Ощутив под ногами хоть и зыбкую, но способную выдержать его почву, конь облегчённо, с шумом, как бы всем нутром вздохнул. Слегка пошатываясь на трясущихся ногах, пошёл за Лодоном… Ребята на радостях стали будить Жолбона. Тот отпихивал их и, не открывая глаз, хрипло, бессвязно ругался.
— Нам не справиться с ним, — сказал Лодон. — Пусть проспится. Прикроем дохой — не замёрзнет. В деревне скажем взрослым.
Конь был измученный, мокрый, грязный, как искупавшаяся мышь. Ребята на поводу вели его к ферме по очереди. Завели в тёплую стайку, привязали к яслям, положили побольше сена и ушли домой.
Утро выдалось солнечным, тёплым, прозрачным — такие дни осенью в Бурятии не редкость, когда наступает бабье лето.
Лодон вскочил пораньше, быстро оделся и побежал к стайке. Коню стало немного лучше. Вчерашняя грязь высохла, и всё тело, от крупа до самой головы, казалось, было покрыто твёрдым, грязно-серым, с синевой, панцирем.
Лодон отвязал повод, подросток и конь, словно верные друзья, пошли к реке. Конь пил долго и жадно, вздыхая и фыркая так, что из ноздрей капала в речку вода.
На обратном пути конь вдруг остановился, лёг на уже побуревшую сверху мягкую осеннюю траву. Опрокинулся на спину и весело, озорно, как непутёвый мальчишка, принялся кататься по земле. Встал и, немного постояв, вдруг ошалело встряхнулся. Грязная корка слетела с него, как шелуха. Лодон застыл от неожиданности и удивления. Перед ним стоял быстроногий Саврасый. Тот самый скакун, на котором летом, на празднике сурхарбана, Лодон занял первое место.
Рыжий иноходец
В каникулы Лодон сменяет мать: пасёт колхозных бычков. Если б кто знал, как хочется Лодону гоняться за бычками на быстром, ходком коне, а родители, как назло, подсовывают ему лентяя Серого. Думают, дашь ребёнку ходкого коня, так тот от рук отобьётся, станет неуправляемым. Вот Серый в самый раз. А этот прохвост ни хворостины, ни кнута не признаёт. Отстегаешь его, а он даже хвостом не шевельнёт, не то что шагу прибавить.
Удивительно, как родители этого не видят, не посочувствуют Лодону. Опять посадили на Серого!
Мать сказала ласковым голосом:
— Когда на дворе прохладно, такой конь незаменим. Будешь громко кричать, почаще махать кнутом — и сразу согреешься.
— В следующий раз не дадите другого, не буду пасти, — буркнул мальчик себе под нос и сердито вскочил в седло. Ничего другого ему не оставалось.
За день с бедного Лодона семь потов сошло, несмотря на холод, пока он возился с Серым. Невыносимо медлителен был его вредный конь, зато резво бежало зимнее солнце, и погнал Лодон бычков обратно домой. Эти хитрецы ни капельки не сопротивлялись, знали: дома их ждут сытные кормушки и тёплый хлев. Шли они друг за дружкой и напоминали нить разноцветных бус. А сзади, отдавшись на милость ленивого Серого, понуро плёлся Лодон. Ух, как он измучился, погоняя своего коня. Хорошо, никто не видел этого срама, кроме бычков.