— Я догадывался, что ты жив, — продолжил мистер Риддл. — Дурачок Хагрито думал обмануть меня, сделав фальшивую третью могилку… Но я всегда знал, что мальчик, который выжил, когда-нибудь придет ко мне. Ты еще не понял, Гарри? — Риддл развел неестественно длинные худые руки. — Этот Турнир — только для тебя и для меня. Я ждал долгие годы — и вот, наконец, ты здесь. Надеюсь, ты поступишь умнее, чем твой отец.
— Ты отлично знаешь, как я поступлю, Риддл, — сказал Гарри. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы отправить тебя в ад.
Риддл сокрушенно вздохнул, но вздох этот больше напоминал змеиное шипение.
— Ваш револьвер, мистер Малфой, — приказал он шерифу вполголоса. Тот нехотя отдал мистеру Риддлу свой красивый кольт-миротворец с серебряной рукоятью в виде головы змеи.
— Люди делятся на два сорта, — Риддл меланхолично смотрел на Гарри поверх револьвера, — тех, кто работает на меня — и тех, кто мертв. Какого ты сорта — решать тебе. Не торопись, сынок, подумай.
Взгляд Гарри метнулся к рукояти своего револьвера, торчащей из скатки: Гарри прикидывал в уме, сможет ли добраться до коня в один прыжок.
— Тут и думать нечего, Риддл, — проговорил он. — Только один из нас уйдет отсюда живым.
Мистер Риддл, не ответив, вытащил небольшие карманные часы на цепочке и откинул крышку. Дождь прекратился, и в возникшей тишине заиграла простенькая печальная мелодия. Гарри вздрогнул, сам не зная отчего. Какое-то воспоминание, давно забытое, всплыло в его памяти и больно сжало сердце.
— Знакомая мелодия? — мистер Риддл посмотрел на маленький портрет внутри крышки часов. — Красивая женщина была твоя мать. Жаль, что ей пришлось умереть совсем молодой. А теперь и ты отправишься вслед за ней. Когда встретишься с ней на небесах, передай, что Том Риддл не в обиде за это, — он показал на свое обожженное лицо. — Ведь это она меня изуродовала: кинула в меня горящей керосиновой лампой. Видишь, сынок: не я поджег твой дом. Твоя собственная мать это сделала. Ведь я совсем не злодей, Гарри, — Риддл взвел курок. — Я просто делаю этот мир лучше. Я освобождаю его от дураков. С твоей стороны было очень глупо оставлять револьвер на лошади.
— Револьвер парнишки в кобуре, зато мой — в моей руке, мистер Риддл, — послышался за спиной Гарри знакомый голос. — Дайте ему уйти, и никто не пострадает.
Из-за надгробных камней появился гробовщик. В руке он держал ремингтон Бродяги Блэка.
Риддл сжал карманные часы в руке так, что костяшки пальцев побелели.
— Решил предать меня, Северус? — прошипел он. — Говорят, твой отец был из криков, а крики — добрые индейцы. Но я всегда знал, что помесь крика с белой потаскухой не может быть ничем иным, как подлой мразью, — мистер Риддл сплюнул. — Что ж, посмотрим, кто из нас быстрее, — он снова открыл крышку часов. — Положим револьверы обратно в кобуру, Северус. Как только мелодия закончится, можно стрелять. Это будет, — Риддл усмехнулся, — честный поединок.
Под дулами ружей гробовщик сунул оружие в кобуру. Вновь зазвучала печальная мелодия. Гробовщик держал руку у самой рукояти револьвера. Гарри видел, что тот смотрит на Риддла с такой же ненавистью, как и сам Гарри. Неожиданно мистер Риддл выкинул вперед левую руку. В последних лучах заходящего солнца ярко вспыхнули часы. Гробовщик машинально поймал их — и тут Риддл выстрелил, не дожидаясь конца мелодии.
Гробовщик схватился за шею и упал. В этот момент Гарри, воспользовавшись замешательством, в один прыжок оказался рядом с конем, выхватил револьвер и выстрелил шесть раз подряд. Две пули попали в Риддла; остальные уложили четверых его подручных. Прежде чем другие опомнились, в руке Гарри оказался ремингтон гробовщика.
Первым пришел в себя шериф Малфой. Он посмотрел на мистера Риддла, испускающего дух в своем инвалидном кресле, потом — на Гарри и его револьвер, нацеленный шерифу в лоб.
— Катись всё к черту, я сваливаю, — пробормотал Малфой. Он развернул лошадь, ударил ее шпорами и умчался по направлению к городу. Оставшиеся в живых бандиты последовали за ним.
Гарри с револьвером на взводе медленно приблизился к мистеру Риддлу. Тот был еще жив. Каждый выдох с сипением вырывался из его горла. Увидев Гарри, он слабо улыбнулся ему.
— Я всегда знал, что так случится, — прошептал он. — Я чувствовал, что рано или поздно именно ты прикончишь меня… мальчик, который выжил.
— Ты убил моих родителей, — сказал Гарри, приставив револьвер ко лбу мистера Риддла, — а я убил тебя. Всё по-честному.
Над кладбищем разнесся грохот выстрела.
*
— Гарри! — Гермиона спрыгнула с лошади и бросилась к другу. — Что произошло? Ты в порядке?
— Да, — ответил Гарри, засовывая в рот соломинку. — Всё кончено.
Он стоял на коленях возле умирающего гробовщика. Часы в ладони Северуса Принца, забрызганные кровью, все еще играли прелестную печальную мелодию. Подбежав к гробовщику, Гермиона хотела было осмотреть его рану, но тот остановил ее:
— Бесполезно, мисс. Рана смертельная. Я умираю… Кому, как не мне знать в этом толк, — гробовщик невесело усмехнулся. — Совсем скоро я встречусь с ней… — он посмотрел на портрет в крышке часов.
Гарри тоже взглянул на часы. С выцветшего от времени портрета ласково улыбалась молодая женщина.
— Вас что-то связывало с моей матерью? — спросил Гарри.
— Я любил Лили Эванс… всегда, — признался гробовщик. И добавил: — Мы были как брат и сестра.
Он вложил часы в руку Гарри и закрыл глаза. Через несколько мгновений Гарри понял, что гробовщик не дышит.
Подъехали Рон и Мексикашка Хагрито. Тяжело спустившись со своего мула, Хагрито с удивлением посмотрел на мертвые тела, задержал взгляд на мистере Риддле, повздыхал над гробовщиком. Гермиона вернулась к своей аппалузе.
— Солнце садится, — сказала она, вскочив в седло. — Нам пора ехать. Мы не стали богаче ни на цент, но зато ничего и не потеряли. Не всем в этом городишке так повезло, — она кивнула на трупы. — Позаботься о мистере Принце, Хагрито.
— Конечно, сеньорита, я всё сделаю, — Хагрито еще раз вздохнул. — Земля любит мертвых, а мертвые — землю.
Гарри тоже направился к своему коню.
— Может, останешься, амиго? — спросил его Хагрито. — С Малфоя уже сорвали звезду. Городу нужен новый шериф.
Гарри молча покачал головой.
— Сдается мне, из маршала Муди выйдет отличный шериф, — сказала Гермиона. — Если только он не будет так часто прикладываться к бутылке! — добавила она со смехом.
Гарри сел на коня, и Золотая Троица из Гриффинтауна неторопливо двинулась прочь от Литтл-Хэнглтона. Впереди садилось огромное солнце. Фигуры всадников чернели на фоне багрового закатного неба. Казалось, будто их лошади ступают по облакам.
Хагрито снял с мула кирку и лопату.
— Все люди делятся на два сорта, — пробормотал он себе под нос, — тех, кто уезжает в закат, и тех, кто остается копать могилы.
Эпилог
Литтл-Хэнглтон уже скрылся из вида, когда всадников нагнал Драко Малфой.
— Я сбежал из дома, — похвастался он перед Гермионой. — Разрешишь ехать с тобой, куколка?
Гермиона не поворачивала головы. Она не хотела, чтобы Драко заметил мелькнувшую на ее губах улыбку.
— Это свободная дорога, Хорек, — отозвалась она с наигранным равнодушием.
— Как скажешь, креолка.
Драко пустил своего жеребца рядом с белой аппалузой Гермионы. Не говоря ни слова, он похлопал по седельной сумке, которую прихватил с собой из города, и хитро ухмыльнулся. Сумка была тяжелой: как-никак, в ней лежали двадцать тысяч долларов.