Солнечный свет сквозь открытую дверь проник в хижину и высветил развешенные по стенам картинки из журналов, полочку у окна, на которой стояли смешные, вылепленные из глины гномики, и висящий на гвозде игрушечный пистолет.
– Ты и твой брат здорово поработали, коли этот домик до сих пор в полном порядке, – заметила Корделия.
– Да, он держится молодцом. Но приходилось его пару раз ремонтировать.
В тесноте игрушечного дома Арчибальд-Александр вел себя естественно и говорил бодро и весело. Он осторожно взял руку Корделии и стал перебирать ее пальцы.
Молодые люди молчали, тишина нарушалась только неутомимым чириканьем птиц и шумом ветра за стенами. На удивление, не слышалось привычного лая Бенджамина, он мирно дремал в ногах у Корделии.
– Всегда, когда я приезжаю в «Форест Гленнвилль», я прихожу на это место. Несмотря на то, что мой брат живет далеко отсюда, здесь я чувствую, что мы с ним как будто рядом.
– Раньше вы жили в «Форест Гленнвилле» круглый год?
– Да. До развода родителей.
– А потом?
– После развода отец снял квартиру в Филадельфии, и мы стали приезжать сюда только на выходные. Потом он женился, и я не бывал в этих местах месяцами.
– Почему? Где же ты находился?
– В частной школе с полным пансионом. Моя мачеха не хотела, чтобы я жил вместе с ней и отцом.
Корделия почувствовала, как ее щеки вспыхнули от возмущения:
– Это ужасно, так поступить с ребенком! Неужели твой отец этого не понимал?
– Он хотел, чтобы в новой семье был мир. К тому времени я ведь уже был достаточно большой. Кстати, думаю, что отец продолжал любить мою мать. Если бы она простила ему его любовные увлечения, пожалуй, до сих пор они продолжали бы жить вместе.
Помолчав, Корделия произнесла:
– Когда между людьми пошатнулось доверие, так трудно его восстановить.
– Да, – вздохнув, согласился Арчибальд-Александр и вспомнил свой первый день знакомства с Корделией. Вернее, тот момент, когда он обманул ее, скрыв, что является тем самым человеком, которого она ищет. Но ведь есть же причины, по которым люди не всегда говорят правду. Бывают две точки зрения на один и тот же вопрос…
– А я думаю, что если два человека любят друг друга, в их отношениях не должно быть место лжи.
Проснулся Бенджамин и весело залаял. Звонкими голосами ему ответили синицы.
– Как хорошо в домике твоего детства! Отсюда не хочется выбираться, – призналась Корделия.
Арчибальд-Александр повернулся к ней, нежно прикоснулся пальцами к ее подбородку, наклонил свое лицо к ее нежным губам.
Сладкий аромат шел от ее золотых волос, те словно светились в полумраке…
Когда он стал целовать Корделию, она поняла, что между ними возникла новая степень близости. Может быть, оттого что он обнажил перед ней свою измученную душу. Или же просто ее отношение к нему стало еще более искренним? Не стоило искать скороспелые ответы на эти вопросы, но факт оставался фактом – они стали доверительнее относиться друг к другу.
Неожиданно тишину крошечной хижины нарушили громкие удары дождевых капель. Они сильно заколотили по крыше, покрытой осиновой дранкой. Резкий порыв ветра заставил покачнуться и заскрипеть старые ели, ветви их глухо зашумели. Синицы замолкли, зато Бенджамин вскочил на лапки и громко залаял.
Арчибальд-Александр с сожалением прервал поцелуй и проговорил:
– Нам пора возвращаться в настоящий дом, если мы не хотим промокнуть до нитки.
Оберегая раненую руку, он выбрался наружу, помог вылезти Корделии. И они поспешили по тропинке к особняку. Казалось, небеса разверзлись над ними – хлынул дождь. Когда они добежали до заднего крыльца, Арчибальд-Александр распахнул дверь и пропустил вперед девушку и собаку, потом шагнул за порог сам.
Пес немедленно принялся отряхиваться, пол вокруг него стал мокрым.
– Я вымокла почти так же, – улыбнулась Корделия. – До последней нитки!
Арчибальд-Александр кивнул на дверь ванной комнаты:
– Иди туда и разденься. А я разведу огонь в камине и приготовлю для тебя сухую одежду. В доме наверняка найдутся джинсы, рубашки – в общем, все необходимое…
И Арчибальд-Александр с Бенджамином исчезли.
Корделия вошла в ванную, стуча зубами от холода, и быстро стянула с себя совершенно мокрые брюки, кашемировый свитер, ставший темно-синим от воды. Черный кружевной бюстгальтер и трусики тоже были сырыми, и их пришлось снять. Она осталась стоять перед зеркалом обнаженной.