Быть честным перед Богом

Человек для других

РОЖДЕСТВО: МИФ И ИСТОРИЯ

Неизменный центр христианского благовестия составляет учение о воплощении и божественности Христа; оно и становится поэтому пробным камнем для всякой новой интерпретации Евангелия. В этом пункте сопротивление любому новому истолкованию окажется максимальным, ведь здесь ортодоксия делает особый упор на традиционные категории. На уровне школьного богословия любая новая формулировка столкнется с Халкидонским определением[132] и Символом Афанасия[133]; на уровне же народного благочестия ее моментально обвинят в принижении рождественского повествования. Однако, насколько важно для нас стать на позицию “по ту сторону натурализма и супранатурализма” в нашем понимании Бога, настолько же это важно и в наших представлениях о Христе. В противном случае всё, что нам остается, — это лишь унылый выбор между двумя концепциями, из коих одна другой бесплоднее.

Традиционная христология разрабатывалась в откровенно супранатуралистическом ключе. В народной религиозности она выражалась на языке мифа, профессиональные теологи прибегали к метафизике. Для приверженцев этого мировоззрения идея Воплощения означает, что Бог-Сын сошел к нам на землю, родился, жил и умер в этом мире как человек. “Оттуда”, из области “потустороннего”, милостиво снизошел на человеческую сцену Некто “не от мира”, Кто, однако, подлинно и полностью жил в этом мире. Как Богочеловек, Он соединил в Своем лице сверхъестественное с естественным; и проблема христологии сводится к тому, как Иисус мог быть совершенным Богом и совершенным человеком, и притом в одном лице.

Ортодоксальный “ответ” на сей трудный вопрос, сформулированный в Халкидонском определении, сам по себе не вызывает возражений — с той лишь оговоркой, что это, собственно, не решение, а постановка проблемы. Но как удачная постановка, как “ограждение против всех ересей”, он имел и имеет непреходящее значение. “Христологический догмат спасал Церковь, — пишет Тиллих, — но весьма неадекватными концептуальными средствами”[134]. Если, прибегая к аналогии, представить себе личность Христа как соединение масла и воды, то Халкидонский ответ — лучший из возможных. Или, скорее, это единственно возможный ответ: вопреки всем попыткам “смешения естеств” настаивать на двух различных природах и вопреки соблазнам разрушения единства утверждать нераздельность единого лица. Неудивительно, однако, что в народном христианстве масло и вода расслоились и один из компонентов всплыл наверх. На деле народная супранатуралистическая христология всегда отличалась докетическим уклоном[135]. Христос в ее представлении только казался человеком, выглядел, как человек: “внутри”-то Он был Богом.

Джон Рен-Льюис ярко описывает крайнюю форму подобных религиозных представлений, присущую рабочей среде, в которой он сам воспитывался:

“Я не раз слышал утверждения, что простые люди воспринимают Иисуса как хорошего человека и не более. Модернистское духовенство указывало на это, как на причину невысокой привлекательности доктрины “непорочного зачатия”, а англо-католики[136] настаивали, что простых людей должно научить видеть в Иисусе более чем хорошего человека. Но и те, и другие соглашались в своих оценках образа мыслей простого человека. Я уверен, что они совершенно не правы, даже если говорить о сегодняшнем человеке. Уж во всяком случае до второй мировой войны Иисуса чаще всего вообще не воспринимали как человеческое существо. Он был Богом в человеческом образе, исполненным сверхъестественного знания и чудотворной силы. Всё это очень похоже на рассказы о том, как обитатели Олимпа в человечьем облике посещали землю”[137]. Допустим, ортодоксальные церковники с негодованием отвергнут такое представление. Но сколько б они ни настаивали, что Иисус был “совершенным человеком”, так же как и “совершенным Богом”, традиционный супранатуралистический способ описания Воплощения почти неминуемо приводит к тому, что Иисус всё же оказывается всемогущим Богом, Который, переодевшись человеком, разгуливал по земле. Получается, что Иисус не был прирожденным жителем земли — Он был Богом, на определенное время принявшим участие в игре. Он выглядел как человек, говорил на человеческом языке и во всем был похож на человека, но внутри, под этой оболочкой был переодетый Бог — наподобие Деда Мороза. Сколько ни старайся, при традиционном подходе все же не удается избавиться от впечатления, что Бог совершил космическое путешествие и прибыл на эту планету в образе человека. Иисус не был в действительности одним из нас; но чтобы показаться таковым, Он ухитрился появиться на свет при помощи чуда: рождения от Девы. На самом деле Он — “оттуда”[138].

132

Халкидонское определение принято в 451 г. на IV Вселенском соборе в г. Халкидоне. В нем изложен догмат о вере в Бога-Сына как “истинного Бога и истинного человека... единосущного Отцу по божеству и единосущного нам по человечеству... в двух естествах (божественном и человеческом. — Н.Б.) неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого”, причем “соединением нисколько не нарушается различие двух естеств, но сохраняется свойство каждого”. Обладая двумя естествами, один и тот же Сын · не разделяется, однако, на два лица.

133

Символ (исповедание веры), традиционно приписываемый Афанасию Александрийскому (297—373), в действительности создан на латинском западе (по всей вероятности, не ранее VII в.— см. Kelly J.N.D. Early Christian creeds. London, 1950). В нем изложена христология, сформировавшаяся в великих догматических спорах IV—VI вв. Символ, в частности, гласит: “Господь наш Иисус Христос... есть совершенный Бог и совершенный человек... но не два Христа, а един Христос; един же... не слиянием естеств, но единством ипостаси. Ибо как душа разумная и плоть есть единый человек, так и Бог и человек есть единый Христос... Такова кафолическая (вселенская. — Н.Б.) вера, и если кто этому не будет верно и твердо веровать, не сможет спастись”.

134

*Tillich P. Systematic theology. Vol. 2. P. 165.

135

Докетизм (от греч. δοκη — призрак) — гностическое учение II—III вв., согласно которому Христос лишь внешне принял человеческий облик; плоть Его была призрачна, а потому Он не мог испытывать страданий.

136

Англокатолики — представители реставрационного движения в Англиканской церкви, имевшего целью “преодоление перегибов” Реформации. Возникло движение в 1830-е годы.

137

*They became anglicans. P. 165.

138

Н. Ф. Ферре ярко протестует против такого рода идей, даже оставаясь на супранатуралистических позициях. См.: Ferre' N.F. Christ and the Christian. London, 1958. Схожее мнение высказывает У.Н. Питтенджер в книге “Возвещая Христа сегодня”: “Если наша проповедь создает у людей впечатление, что Иисус — как бы “лазутчик” из другого мира, который не разделил реально наши условия, то мы уже не возвещаем спасение: ведь в таком случае Он, как посторонний, не был на самом деле одним из нас” (Pittendger W.N. Proclaiming Christ today. London. 1963. P. 87).