Мужичонка тем временем подошел к Альбининому подъезду и лавиноопасно заорал:
– Семен! Семен, твою мать!
– Чего тебе, Вань? – свесилась с балкона второго этажа опухшая рожа.
– Семен, колись, ты когда мне сотку воротишь?
– Вань, ты это… того… не гони, а? С аванса, как часы.
– Эх, Семен, Семен, – сокрушенно покачал головой обиженный таким неверным подходом Иван. – Ты, Семен, не хрусты мои зажал. Ты, Семен, веру мою в человечество убил.
– Ваня, ты чего, а? – изумилась рожа.
– А того!
– Ты ж меня знаешь, Вань.
– То-то и оно.
Иван горестно вздохнул, смачно плюнул и, осторожно пройдя по доске, переброшенной через канаву, скрылся в подъезде.
Только дверь за горемыкой захлопнулась, во двор, подняв облако пыли, вкатилась бледная «калдина», из которой – как яркая бабочка из невзрачного кокона – выпорхнула моя подруга-ведьма.
Альбина выглядела смело, даже вызывающе. Ее макияж живописностью не уступал боевой раскраске откопавшего томагавк войны могиканина. Стриженные до «бобрика» волосы были бесстрашно выкрашены в шальной рубиновый цвет. А от природы пышные формы она втиснула в такие узкие тряпки, что было слышно, как потрескивают швы. Не женщина. Фейерверк.
– Егор? – удивилась ведьма, когда я подхватил пакет с продуктами. – Ты откуда?
– Оттуда, – брякнул я, клюнув губами в подставленную щеку. – Ты куда пропала? Полдня жду.
– Не ври, час назад из дому вышла. – Она кинула взгляд на часики. – Даже меньше.
Я спорить не стал, потащил пакет к подъезду. Открыл дверь, пропустил даму вперед и до четвертого этажа шел следом, с легким трепетом наблюдая за манящим движением ее ладных, стянутых бордовой юбкой бедер. Сильная, надо сказать, штука. Завораживающая. Можно смотреть, не отрываясь, вечно. Как на течение реки. Или огонь. И пропади все пропадом.
Когда вошли в квартиру, она первым делом спросила:
– Есть хочешь?
– Нет, – соврал я.
– Может, вина?
– Я за рулем.
– Подумаешь. – Ведьма пожала плечами. – Мы же по чуть-чуть. Чисто символически. За встречу. А?
– Ладно, – понимая, что все равно не отстанет, сдался я. – Только по бокалу, не больше, а то с промилле выйдет перебор. Я сегодня чего-то зачастил.
Она пошла на кухню, а я – в хорошо знакомую мне гостиную. Сразу направился к книжному шкафу, вытащил, не глядя, роман «Призрак Александра Вольфа» забытого всеми Гайто Газданова, плюхнулся на диван и стал читать с того места, на котором остановился в прошлый раз. Но и двух страниц не успел осилить, как ведьма уже выкатила десертный столик. Быстро подруга управилась. Будто ждала меня в гости и все заранее с утра подготовила. Хотя кто знает, быть может, и ждала. Не в том смысле, что жаждала моего появления, а в том, что предчувствовала. Ведунья как никак. Да еще и самая сильная в Городе.
Дочитав до точки фразу «Жизнь нам дана с непременным условием защищать ее до последнего дыхания», я отложил книгу до следующего раза, который мог и не случиться, взял протянутый штопор и занялся делом.
– А давай свечи зажжем? – предложила Альбина, когда я наполнил бокалы.
– Как когда-то? – прищурился я словно Чеширский кот.
– Да, как когда-то.
– Ну если хочешь…
– Хочу!
Она встала рывком, вытащила из шкафа снаряженный тремя свечами канделябр и, сдвинув в сторону вазу с фруктами, поставила на столик. А потом взяла и задернула на окнах тяжелые шторы, отчего в комнате разом сделалось темно.
– Принеси спички, – попросила ведьма и махнула рукой. – Там, в ящике. Знаешь где.
Знал, конечно. Но когда вошел на кухню, где, как и прежде, густо пахло молотым вручную кофе, настигла мысль: какие еще, к бесу, спички? Мало того что в кармане лежала зажигалка, Сила еще не окончательно оставила меня. Уж на что, на что, а на такой пустяк ее хватило бы с избытком.
Никакие спички я искать, разумеется, не стал, вернулся и с порога метнул сгусток энергии, достаточный, чтобы воспламенить все три фитиля. Комната наполнилась подрагивающим светом, и я увидел, что Альбина улыбается.
– Купился? – подмигнула она, от души радуясь шутке.
– Как пацан, – кивнул я, пытаясь понять, какую именно гадость подсыпала она мне в бокал.
Было ясно, что не яд. На кой черт ей дома дохлая драконья туша? Да и потом, чтобы яд для дракона соорудить, нужна сотня ингредиентов и долгий многочасовой ритуал. Целая песня. Ведь черная кровь совсем не то, что кровь красная. Совсем-совсем не то.
Нет, не мог это быть яд.
Приворотное зелье тоже отпадало – не дура, знает, что драконам не дано любить. Оставалось грешить на нечто такое, отчего могут случиться колики или какие-нибудь другие мелкие, но обидные неприятности.
Судьбу испытывать не стал и заставил мальчика, проходящего мимо квартиры, позвонить в дверь.
– Кого там черт принес? – удивилась ведьма и направилась в прихожую.
За то время, пока хозяйка разбиралась с мальцом, я сунул в свой бокал мизинец с перстнем-оберегом и попросил шепотом изображенное на аметисте солнце:
Солнце послушалось: вино мгновенно вскипело и тут же, превратившись в банальный морс, остыло.
– Почтальон? – с невинным видом поинтересовался я, когда ведьма вернулась в комнату.
– Оголец соседский дверью ошибся, – пояснила она и, присаживаясь на диван, спросила: – За что пьем?
Я поднял бокал:
– Ты же сама сказала – за встречу.
– Ну да. Конечно. За встречу!
Мы чокнулись и выпили. Я до дна, она – чуть пригубив. Я закусил виноградиной, она – кусочком шоколада. Я уставился немигающим взглядом на пламя свечи, она стала ждать, когда начнет действовать отрава.
Минуты две в комнате висело напряженное молчание.
Надо отдать Альбине должное – когда поняла, что старая обида останется неотомщенной, ничем не показала разочарования. Выждав контрольное время, уронила ладонь мне на колено и, включая все свое дьявольское очарование, спросила ангельским голоском:
– Куда запропастился, дракон?
– Дела, – коротко ответил я, вспоминая, когда – три или четыре месяца назад – заглядывал к ней в последний раз.