Теперь хмыкнул уже Таурэн. Нет, это уже слишком!
— Всем вон!!!
Таурэн и Маэлан испарились из кабинета.
Чтобы успокоиться и не убить эту ненормальную, я толкнул ее в кресло, а сам прошел к столу и попытался налить вина. Бокал разлетелся в моей руке. Громко выругавшись, в бешенстве я перевернул стол.
— Ну, и долго ты будешь истерить? — Абсолютно спокойным голосом спросила жена.
Я замер… Повернувшись, я увидел, что Аниам уютно расположилась в кресле и с улыбкой смотрит на меня.
— Ты!!! — От возмущения я задохнулся. Она надо мной издевается?!
Легко поднявшись, жена кошачьей походкой подошла ко мне и, пристально глядя на меня своими зелеными глазищами, промурлыкала:
— Повелитель Грэммер! Тебе не удастся сбросить меня с хвоста. Я отправляюсь к оркам с тобой, дорогой. И это не обсуждается. Я тебя уже предупреждала, что не потерплю рядом с тобой никаких баб. Я прекрасно знаю обычаи орков. И не надо мне втирать, что для тебя это ничего не значит, что ты просто не можешь обидеть Сармхкара. Вот я полечу с тобой, и тебе не придется его обижать. И хватит все крушить. Пошли лучше спать. Завтра рано вставать.
— Когда-нибудь я тебя прибью, зараза, — по инерции прорычал я, хотя уже выдохся.
— Может быть, может быть, — ехидно улыбнувшись, согласилась жена. — Хватит нервничать. Лучше поцелуй меня.
Она привстала на цыпочки и, обняв за шею, потянулась к моим губам. Ну, вот как с ней спорить?! Мои руки сомкнулись на талии Аниам, по телу прошла дрожь. Сопротивляясь из последних сил, я прошептал:
— Я тебя убью-ю…
— Убьешь, убьешь, — легко согласилась жена, а сама прикусила мою губу и запустила свои коготки в мои волосы.
Окончательно сдаваясь, я зарычал и подхватил ее на руки. До кровати идти далеко и неохота. Да и зачем? У камина, на полу замечательный ковер — мягкий и пушистый…
40. Маэлан
Если вы искренне считаете женщин слабым полом, попробуйте ночью перетянуть одеяло на себя!
- Маэлан, я тебе уже все ясно сказал. Повелитель занят. К нему нельзя, — упрямо повторил Шаур, загородив собой двери.
— Ты плохо слышишь, Шаур! — Не выдержав, зарычал я. — Если я сейчас же не доложу Повелителю, то головы он нам снимет обоим.
— Не пущу! — Упрямо повторил этот самоубийца.
Дверь неожиданно открылась.
— И что за шум вы здесь устроили? — Недовольно проворчал Грэммер.
От его вида мы с Шауром смущенно опустили глаза. Повелитель Драконов выглядел, мягко сказать, слегка взъерошенным. Одет он был в одни штаны, да и то видно, что наспех, волосы растрепаны, в глазах еще не утих сумасшедший блеск.
— Я повторяю свой вопрос, — нетерпеливо проговорил Грэммер, наспех приводя себя в порядок и нисколько при этом не смущаясь. — Что здесь происходит?!
— Повелитель, — я взял на себя смелость начать, — срочное сообщение от орков. Каркнэш у них. Я уже битый час тут торчу, пытаясь доложить, — добавил я, зло зыркнув на Шаура. Достал он меня сегодня!
— И почему это? — Прищурившись, спросил Грэммер вкрадчивым голосом, который хорошего не обещал, не смотря на все его благостное настроение.
— Я подумал…, - смущенно пробормотал Шаур, но Повелитель не дал ему закончить.
— А тебе не надо думать. Ты должен выполнять мои приказы. А что я приказал? — Уже совсем тихо и проникновенно спросил Грэммер.
— Как только появятся новости, сразу же доложить, — обреченно ответил Шаур. — Но ведь Вы…
— Что я?! Что мог увидеть Маэлан такого, чего он в своей жизни не видел? Как Повелитель со своей женой занимается любовью? Я что занимаюсь этим как-то по-другому? Не так, как все? Боги! Вы словно дети. — Вздохнул Грэммер и, крикнув, — Аниам, прикройся, — открыл дверь шире и кивнул мне, — Пошли.
Пройдя к камину, Грэммер спросил:
— Выпить хочешь?
Я согласно кивнул и, все же слегка смущаясь и стараясь не смотреть в сторону Аниам, которая завернувшись в плед, уютно устроилась в кресле, постарался просочиться к любимому окну. Не вышло.
— Возьми стул и садись к камину, — усмехнулся Грэммер, наблюдая за моими хилыми попытками занять излюбленное место. Вот чем оно ему не нравится?
Разумеется, спорить я не стал и, вздохнув, сел к камину. Разлив вино, Грэммер подал бокал Аниам и, устроившись рядом с ней на подлокотнике, нежно поцеловал ее в висок. От такого простого проявления любви мне вдруг стало снова что-то неудобно, словно я подглядел непредназначенное для чужих глаз. Грэммер снова хмыкнул и, кивнув на бокал, со смехом спросил: