Маэлан задумался. Потом, видимо, приняв решение, уверенно посмотрел в мои глаза и ответил:
— Да, я вам помогу. Но прошу тебя, как только ты будешь готова простить этого дурака, дай знать. Аня, помни, у тебя его ребенок. Вы — все, что у него есть. Я не думаю, что ему будет легче, чем тебе, когда он очнется и поймет, что натворил, а также осознает, что потерял. Прошу, казни его, только не до смерти.
— Я ничего не могу обещать, — тихо ответила я. Маэлан обреченно вздохнул.
— Ну, что мальчики, готовы? — Ехидно спросила я. — Тогда, если все готовы, пора собираться. Дайте мне минут пятнадцать, чтобы одеться. Кстати где Макс?
— Изгрыз всю стену в сарае, пытаясь выбраться. Он чувствовал, что с тобой происходит.
— Он не чувствовал, Таурэн. Он знал. — Увидев непонимание на лицах мужчин, я пояснила. — Вы не знали, что трэмсы общаются ментально, как Драконы? Так вот, это так. Просто Мася еще очень мал. Так что, Мэл, эта еще одна причина, по которой Грэммеру лучше держаться от меня подальше. Трэмсы очень мстительны. Мася его попытается убить, хотя, скорее всего, погибнет сам. Ну ладно, лирическое отступление закончено. Я — одеваться.
Уже сделав шаг к гардеробу, я остановилась.
— Совсем забыла! — С этими словами, я содрала свой брачный браслет и положила на раскуроченный стол, на котором меня всю ночь насиловал муж. Мужчины молча, отвернулись и не сказали ни слова. А что тут говорить? По-моему, все ясно и так!
Выехали мы с Таурэном где-то через полчаса. Буду надеяться, что Маэлан сдержит слово и даст нам фору. Меток на мне больше не было, так что, замучаются меня искать…
49. Маэлан
Грэммер появился на лестнице всклокоченный, с беспокойством на лице.
— Где Аниам?! Я ее не чувствую! Что с ней?! — Кричал он, стремительно сбегая вниз.
— Ее здесь нет, — ответил я, вставая с кресла, в котором просидел несколько часов, ожидая пробуждения своего друга, и мой язык не поворачивается назвать его бывшим.
Грэммер был и останется моим другом, не смотря ни на что. И я помогу ему выстоять и пережить все. А это будет, чувствую, ой, как нелегко!
— Маэлан, что ты говоришь? Как это — нет? И где она? А что ты здесь делаешь? — Удивленно спросил он и тяжелым жестом провел ладонью по лицу. — Демоны Аида! Как же мне плохо! Ничего не помню, голова просто раскалывается, даже заклинания не помогают. Что же за дрянь я вчера пил?! Ну, Тананиэлль, ну, Эльфийчишка, я тебе тоже как-нибудь такое устрою! Аид тебя забери! Грхманш!
Внезапно он остановился, словно натолкнувшись на стену, и с тревогой в глазах прошептал:
— Маэлан, что случилось? Где моя жена?! Я не чувствую ее меток.
— Я их Грэммер снял. Твоя жена от тебя ушла. У тебя больше нет жены, Повелитель Драконов.
— Что!!! — Взревел Грэммер. — Ты тоже перепил?! Или тебе жить надоело?! Что ты мелешь?! Ты в своем уме?! Что значит — ушла?! Куда?! Почему?!
— Грэммер, ты что, правда, ничего не помнишь? — Постарался спокойно спросить я, хотя, если честно, то хотелось просто взять кресло, на котором я просидел все это время и треснуть по этой голове. Может тогда бы у него мозги встали на место?!
— А ты думаешь, я шучу?! Говорю же тебе: «Ничего! Абсолютно!» Что странно! — Грэммер замолчал, силясь вспомнить. — Мне вчера было очень плохо, и этот молокосос Тананиэлль затащил меня к девкам, в бордель. Мы развлекались, пили, пили, пили… А дальше — все! Туман и чернота!
Грэммер жалобно посмотрел на меня и тихо спросил, видимо уже страшась услышать:
— Что здесь произошло?
Этот придурок даже не замечал, что у него вся рубашка в пятнах крови.
— Ты вчера потерял над собой контроль и в бешенстве изнасиловал свою жену. Зверски изнасиловал. — Глаза Грэммера округлились от ужаса. А я, уже совершенно не щадя его, добавил, — в своей боевой трансформации.
— Что?! — Голос Грэммера охрип от ужаса. — Нет! Только не это! Маэлан, скажи, что это твоя жестокая шутка, — сдавленным шепотом попросил он.
— Это не шутка Грэммер, это не шутка. Посмотри на себя и вокруг. Это кровь Аниам.
Повелитель, казалось, оцепенел. Видимо все еще не веря в реальность происходящего, он, словно заторможенный, переводил взгляд со своей рубашки на пол с лужами крови, на окровавленные клочья одежды, и снова по кругу.