Маша слышала от соседей и в разных очередях, что карманы добропорядочных горожан в транспорте «чистят по-черному», и кошелек держала в кармашке, который собственноручно притачивала к любой почти одежде – внутри, к подкладке, с левой стороны. Там никто не достанет – просто не знают, что там что-то есть. Пусть воришки другим сумки режут – в Машиной сумке нет ничего путного, так, мелочовка разная бабья. Однако для суммы, которая предназначалась в уплату за сыночкино возвращение, заветный, тайный кармашек был маловат. Никто не приглядывается, что это у Маши выпирает из-под плаща, нет? Никто не следит за ней жадными алчными глазенками?
Но до центра Маша доехала вполне благополучно, никакая подозрительная личность за ней не увязалась, и магазин был открыт. По осеннему, не цветочному времени в нем даже были посетители. Еще одна незнакомая девчонка собирала букет из красных и белых гвоздик, и Маша незаметно прошмыгнула в закуток, где обреталась Феоктистова.
Галька подняла на шум голову с сильно взбитыми красноватыми волосами. На этот раз она Машу узнала.
– Вы, Марь Степанна, чаще сыночка меня навещаете, – насмешливо, вместо приветствия, произнесла она.
Маша резво проковыляла те пять-шесть шажков, что отделяли ее от Феоктистовой, на ходу вытянула пакет с деньгами из потайного кармашка и хлопнула его на стол перед Феоктистовой.
– Вот, все! Бери и уезжай! Уезжай с глаз долой!
Насмешливое выражение сползло с лица Феоктистовой, и она уставилась на пакет, через мыльно-мутный бок которого было хорошо видно его содержимое. Однако никакой неописуемой радости Феоктистова не выказала. Просто была несколько озадачена.
– Это что еще за бред? Что вы мне тут суете?
– Хотела уехать – вот бери деньги и дуй!
– Вы что, Марь Степанна, банк ограбили? За вами, случайно, не гонятся?
На этом месте у Маши, как это часто бывало, вдруг закончился скандальный раж и захотелось плакать.
– Говорю тебе – бери деньги и собирайся.
– Ничего я у вас брать не буду, – спокойно и презрительно отчеканила Феоктистова. – Уходите, а то я охранника позову. Ну?
– Это почему ж это ты не будешь? – попыталась изобразить ядовитую иронию Маша, почувствовавшая, как пол под ней мягко качнулся и куда-то не спеша поехал.
– А откуда я знаю, что вы опять задумали? Откуда эти деньги? И вообще, что у вас на уме?
– Не твое дело! Бери, меняйся и уезжай. Сама говорила, что хочешь.
«Господи, неужто они с Вадиком все-таки спелись?! И поэтому она меняться передумала?!» – похолодело внутри у Маши.
– Так что – звать охранника, нет?
Маша, чувствуя, как щиплет в глазах и начинает сводить судорогой губы, зацепила неверными пальцами скользкий пакет и, с трудом развернувшись, поплелась к выходу.
– И чтоб больше ноги вашей здесь не было! Никогда! А то сдам в милицию без предупреждения! – услыхала Маша за спиной трескучий феоктистовский голос. – Мошенница… ишь удумала…
Маша закрыла за собой дверь кабинета. Вся ее трудоемкая и казавшаяся такой хитроумной затея рухнула. Феоктистова не взяла денег, никуда не уедет, и, как следствие, Вадик не вернется к ней, домой, к маме.
Как добралась до Выселок, Маша не помнила, только умылась, и, поскольку сильно болело сердце, приняла все свои лекарства сразу, и прилегла отдохнуть.
Проснулась – или, вернее сказать, очнулась – она уже к вечеру, когда в окошки заглянули низкие закатные лучи. Багровое солнце садилось в сизое, плотное облако – как безвозвратно тонуло.
Приподнявшись, Маша сразу вспомнила про деньги и, хоть и отлежала все свои старые кости, поплелась проверять наличие. Так ее подкосил этот странный отказ Феоктистовой – сама не своя была… Деньги, к счастью, были где надо – там же в плаще, в самодельном внутреннем кармане. Маша перепрятала их в буфет в парадной комнате и принялась стряпать ужин, горестно обдумывая свою неудачу.
«Наверное, Галька подумала, что я ее под монастырь подвести хочу! – запоздало додумалась Маша. – Деньги подкинуть и позвонить куда надо… Она-то все меня милицией пугает – видать, сама боится. Торгашка же. Они все пуганые. Вот в чем дело-то!»
Не надо было идти так на пролом. Знала б Маша, где она живет, домой бы зашла… А то на работу к Феоктистовой поперлась!.. Да, незадача.
Но до окончания этого кошмарного дня Маша все-таки придумала, как всучить эти треклятые миллионы Феоктистовой. Она подкараулит Гальку вечером, когда та пойдет домой. И попробует всучить пакет на улице. Ага! Или проследит до дома и все-таки спровадит ненавистную разлучницу ко всем чертям. Тяжко, конечно, но что делать! За сыночку любимого Маша еще поборется, поборется!